Николай Шмелев - В бой на штурмовиках

Ивакин, не раздумывая, спрыгнул в студеную воду и вместе с механиком стал ощупывать стойку шасси и колесо.

— Ух, холодна! — клацая зубами, сказал он механику. — Все в порядке, целы.

К самолету подошел Герой Советского Союза капитан Супонин.

— Что случилось? — строго спросил он.

— Яма, товарищ командир, — доложил Ивакин.

— Как же это вы, товарищ Ивакин? По ямам рулить начали?

— Темно, под водой не видно, товарищ капитан, — оправдывался Павел Михайлович.

— Знаю, что под водой не видно. Мы почти месяц работаем на этом аэродроме, можно все ямы на память знать, — не удержался Супонин. — Механик, собирайте людей!

— Ребята, давай сюда, к самолету! — крикнул механик Пылаев.

Со всех сторон из темноты стали подходить люди. Ивакин взобрался на крыло самолета. Десятки рук ухватились за правую плоскость.

— Раз-два, взяли! — командовал подошедший старший техник эскадрильи Городниченко.

Правая плоскость поднялась вверх, самолет выровнялся, твердо стал на грунт.

— Пошел! — раздалось сразу несколько голосов.

Летчик дал газ, мотор взревел, и самолет рванулся вперед. Кто-то упал в воду, зачертыхался, кто-то возбужденно кричал:

— Давай! Давай! Вперед!..

Мокрые до нитки, грязные и продрогшие, летчики собрались на рассвете у большого тополя, стоявшего на краю деревни.

Начинался рассвет, и теперь можно было разглядеть десятки штурмовиков, истребителей и бомбардировщиков, разместившихся на улицах и на окраине деревни. Ведь кроме 707-го авиаполка, на аэродроме базировались еще полки истребителей и бомбардировщиков.

Этой ночью борьбу с разбушевавшимся Дунаем пришлось вести всем эскадрильям. Самолеты были спасены. Но теперь встала новая задача: как выбраться отсюда и привести полки в боевую готовность. Ведь днем надо помогать нашим наземным войскам выполнять боевые задачи. Как и откуда взлетать, если аэродром под водой?

В первой половине дня командиры полков вместе с командиром дивизии нашли в поле подходящую площадку. С нее можно произвести взлет и улететь на любой другой аэродром. Так и решили. Но добраться до этой площадки почти невозможно. Кругом низкие места, покрытые вешней водой и тающим снегом.

Все летчики пешком обследовали маршрут предстоящего руления на эту площадку.

— Увязнем мы тут в грязи, — заключил Петр Орлов, когда усталые летчики возвращались к своим самолетам.

Однако иного выхода не было. Первым начал выруливать капитан Супонин. Вот его самолет обогнул крайний дом, тяжело покатился по дороге, идущей вдоль огородов. Двигатель ревел на предельных оборотах. Десятки людей помогали перегруженному мотору тащить самолет по грязи. Колеса вязли, наполовину врезаясь в мягкий грунт. И все же с каждым метром машина замедляла скорость. Наконец штурмовик остановился. Супонин включил форсаж. Самолет лихорадочно затрясся, но не сдвинулся с места.

— Не пробиться! — с горечью заключил кто-то из летчиков.

Группа местных жителей, стоявших в сторонке, сочувственно следила за происходящим, оживленно разговаривая. Они были в меховых островерхих шапках, в теплых кожаных жилетах.

Пожилой мадьяр с темными усами подошел к инженеру, руководившему выруливанием. Он что-то громко говорил, показывал руками на землю, делая какие-то витиеватые движения. Убедившись, что его не понимают, мадьяр ушел в деревню.

Через некоторое время этот усач привел трех волов в упряжке, тащивших широкие и толстые полозья, видимо, от больших саней. Волов он поставил впереди самолета. Мадьяры — их было человек двадцать — подтащили полозья к колесам. Летчики поняли их затею — перетаскивать самолеты через труднопроходимые места на этих лыжах. Поднатужившись, всем скопом самолет Супонина поставили на полозья.

— Цоб-цобе! — крикнул механик Карпенко. Но волы стояли как вкопанные.

— Венгерские волы не знают украинского языка, — заключил он и, смущенный, отошел в сторону. Кажется, за всю ночь это была первая шутка, и люди заулыбались.

Усатый мадьяр взял вожжи, что-то по-своему крикнул, махнул кнутом. Волы рванулись вперед. Толстые веревки, привязанные к лыжам, натянулись, но самолет не двигался.

Вновь десятки людей облепили самолет и стали толкать его за стойки шасси и крылья.

— Раз-два, взяли! — раздавались дружные возгласы. Волы напрягали все силы, чтобы сдвинуть с места многотонную машину.

Наконец самолет, словно нехотя, медленно двинулся вперед.

Предусмотрительные мадьяры под лыжи подложили льдины, и машина медленно поползла к заветной площадке.