Николай Шмелев - В бой на штурмовиках

Как-то летчики собрались в тесной комнате заместителя комэска старшего лейтенанта Озерова на очередной перекур после занятий. Кто-то опять завел речь о новеньких «илах», и все заговорили разом, перебивая друг друга.

Расшумелись так, что не услышали, как тихонько скрипнула дверь и в комнату вошел батя — командир полка подполковник Михаил Иванович Шевригин. Он был, как всегда, в отутюженной, ладно сидевшей гимнастерке, чисто выбрит, серьезен и чем-то озабочен. Евгений Озеров с небольшим опозданием подал команду:

— Товарищи офицеры!

Все встали.

— Вольно! О чем разговоры и спор?

Шевригин испытующе бегло окинул взглядом каждого, словно пытаясь найти ответ на свой вопрос.

— Да все о том же, товарищ подполковник, — ответил за всех Петр Орлов. — Ищем ответы на два вопроса: что и когда?

— Понятно, — командир полка кивнул головой и, подсев к столу, жестом пригласил всех размещаться поближе на лавках и колченогих стульях.

Все насторожились. «Ого, — подумал каждый, — очевидно, у командира есть какие-то вести. Скорее бы…»

— Географию не забыли?

На этот вопрос ответа не последовало. Командиру полка пришлось пояснить:

— В средней школе проходили географию — это факт. Осталось что-нибудь в памяти?

Опять молчание, потом последовал дипломатический ответ:

— Конечно, осталось, однако и у студента бывает так: на девяносто девять вопросов он ответить готов, а вот на сотый — нет.

— Не знаю, будет ли мой вопрос для вас сотым, но я его вам все же задам. Итак, что вы знаете о Башкирии?

— О Башкирии? Почему именно о Башкирии? — раздались недоуменные вопросы.

Командир их незамедлительно парировал:

— Вопросом на вопрос не отвечают. Повторяю: что вам известно об автономной республике, которую я назвал?

Конечно, для летчиков такая тема беседы была неожиданной. И тем не менее разговор получился. Получился потому, что один — лежал в уфимском госпитале после ранения, а когда выздоравливал, сумел хорошо познакомиться со столицей республики; другой — бывал еще до войны в Чишмах; у третьего — семья эвакуировалась из Белоруссии в один из башкирских колхозов и нашла там работу и кров; четвертый — получил письмо от брата, который разведывал нефтяные месторождения в районе Ишимбая. Словом, оказалось, что большинство летчиков не так уж плохо знали Башкирию.

— Подведем итоги нашего разговора, — улыбаясь, сказал в заключение командир полка. — Все вместе вы на мой вопрос ответили в общем прилично, а вот каждому в отдельности надо восполнить пробелы в своих знаниях о Башкирии. И вот почему.

Летчики приумолкли, затихли. «Ага, командир добирается до основного. Весь этот разговор был лишь вступлением». А подполковник Шевригин, помолчав, продолжал:

Мне вручили штаты семьсот седьмого штурмового авиационного полка сто восемьдесят девятой штурмовой авиадивизии Резерва Ставки Верховного Главнокомандования. — Шевригин сделал паузу. — На днях мы получаем новые самолеты Ил-два. Эти самолеты, приобретенные на свои сбережения, подарены нам трудящимися Башкирии. Понимаете, что это значит? — закончил командир полка, вглядываясь в лица присутствующих.

Кажется, летчики только теперь осознали до конца, что значит, когда советские люди отдают свои сбережения на строительство самолетов, танков и других боевых машин и вручают их воинам для достижения победы над врагом. Да, тут понять можно было быстро и без лишних слов. Все очень убедительно и наглядно: вот, выстроившись, стоят летчики штурмового полка, а напротив них новенькие, грозные для врага самолеты Ил-2, поблескивающие на солнце свежей заводской краской. И потому они в скором времени, принимая эти машины, от души поклянутся всему советскому народу, родной Коммунистической партии не щадить сил, крови и жизни во имя победы над врагом.

А уроки географии по изучению Башкирии продолжались. Заместитель командира полка по политической части подполковник Василий Семенович Сувид достал несколько изрядно потрепанных школьных карт Советского Союза, учебники по географии и истории. Вечерами летчики горячо обсуждали события далекого прошлого.

Но у каждого из них возникало множество мыслей, связанных с сегодняшним днем, со своей собственной судьбой: как начнется переучивание, как пилотировать этот большой грозный самолет? А куда денутся боевые друзья-штурманы, которые стали для летчиков, как родные братья. Много было и других проблем. Часть летчиков списали по состоянию здоровья со скоростной авиации. А Ил-2 считался тогда скоростным самолетом. Что будет с этими людьми?