Николай Колбасов - Штрафники. Люди в кирасах

Смешилин круто повернулся к нему и, сжав увесистый кулак, выдохнул:

— Ты чего лезешь, Славка? Хочешь, чтоб в лоб закатал?

С лица Фитюлина мгновенно слетела насмешливая улыбка, и он, прищурясь, шагнул навстречу Роме:

— Я тебе, гад толстопузый, так закатаю, что пить попросишь!

— Отставить! — строго скомандовал комбат. — Приберегите свою прыть для фашистов. Пригодится.

Парни молча и неохотно отступили друг от друга.

Майор ответил еще на несколько вопросов и направился к зданию штаба. Колобов, давно ожидавший этого, обогнал его и, четко повернувшись кругом, встал по стойке «смирно».

— Разрешите обратиться, товарищ майор!

— Слушаю вас, но сначала представьтесь как положено.

— Старшина Колобов, товарищ майор. Разрешите задать вопрос?

— Что же вы его раньше не задали, вместе с остальными?

— Вопрос личного плана, товарищ майор.

— В таком случае задавайте его, старшина.

— Хочу знать, откуда родом политрук Пугачев.

— Об этом, мне кажется, лучше спросить его самого. Я сам всего полдня в батальоне. С командирами рот и политруками успел лишь мельком познакомиться. Так что, к сожалению, ответить на ваш вопрос не могу. А в чем дело?

— Может, ошибаюсь, только знакомым он мне показался.

— Ну, это выяснится.

Комбат непонятно почему улыбнулся и сел на стоявшую рядом скамейку, устремив куда-то вдаль взгляд больших темно-карих глаз. Похоже, он уже забыл о стоявшем рядом Колобове и не видел его, задумчиво постукивая указательными пальцами друг о друга.

Чувствуя себя неловко, Николай отошел к другой скамейке и тоже сел, намереваясь дождаться здесь ушедшего в штаб политрука.

«Да-а, есть о чем комбату подумать, — посочувствовал он майору. — Непросто ему придется, однако характер у него, похоже, имеется».

И вдруг Колобов вспомнил, почему показался ему знакомым Пугачев. Сразу же стало не по себе, захотелось курить. В памяти вспыхнул худой и высокий подросток с красным галстуком на шее и холщовой сумкой через плечо. Оба они — и Андрюша Пугачев и Колька Колобов — были детьми коммунаров. Вместе дрались с кулацкими сынками. Коммунаров можно было пересчитать по пальцам и потому Колька с Андрюшкой постоянно ходили в синяках. Учились они в одной школе и сидели за одной партой.

Однажды ночью разом вспыхнули почти все хозяйственные постройки коммуны, улицы огласились звуками выстрелов. Зверски были убиты и родители Андрея. Его, ставшего круглым сиротой, взяли с собой бойцы из отряда особого назначения, который на следующий день прискакал на помощь коммунарам. И вот этот Андрей — теперь его командир, а он, его бывший ближайший друг, — штрафник…

Колобов торопливо встал со скамейки и зашагал к казарме, уже боясь встречи с другом детства.

Николай находился в казарме, когда услышал голос дежурного по роте:

— Кто тут Николай Колобов?

— Я. А что?

— Срочно в канцелярию. Политрук вызывает.

«Значит, узнал», — подумал Николай. Сердце стучало гулко, как перед боем. Что же ему скажет бывший друг, воспитанник РККА?

Пугачева на месте не оказалось. За столом сидел командир роты лейтенант Войтов, разбирая какие-то бумаги. В зубах у него была зажата самокрутка, и спирали сизого дыма плыли к низкому потолку.

— Садитесь, старшина, — пригласил лейтенант, когда Николай доложил о своем прибытии по вызову Пугачева. — Политрук сейчас придет.

Пугачев и в самом деле появился вскоре. Остановившись у порога, он внимательно разглядывал Николая. Колобов встал и еще раз доложил о прибытии.

— Так ты и есть тот самый Колька Колобов, которого в детстве дразнили настырным? — спросил Андрей.

— Так точно. А Андрея Пугачева у нас дразнили женихом.

— Помнишь? Вот это встреча! — Пугачев с искренней радостью обнял друга. — Вместе воевать будем! Ты знаешь, командир, как здорово он умел драться в детстве?!

Войтов со скупой улыбкой наблюдал за встречей друзей.

— Увидел твою фамилию в списках личного состава роты и сразу вспомнил и нашу коммуну, и тебя, — радовался Пугачев.

— А я вас не сразу припомнил, — признался Николай.

— Не вас, а тебя. Давай проще, Коля. Мы же с тобой друзья с пацаньих лет. А почему меня женихом дразнили, помнишь?

— Конечно, очень уж за девчатами ухаживать любил. Помнишь нашу одноклассницу Любочку? — Колобов незаметно для себя тоже перешел на «ты». — Так ты с нею целовался даже. А мы подглядывали.

— Он и сейчас целуется с красивой фельдшерицей Оленькой, — бросил словно невзначай Войтов.