Алексей Дубровин - Звонница [Повести и рассказы]

Над низиной закружила одинокая ворона. Покаркав, замахала крыльями в сторону леса.

— Ищи, голубушка, ключ незамерзающий. Песьянка тебе отныне не кормушка, — пробормотал вслед птице.

«Сходить на реку, как ободняет, и проверить лед», — мысли выстраивались в предстоящий субботний распорядок. По наступлении поздней осени руководители колхоза «Свет Ильича» добавили к воскресенью второй выходной — субботу. «Выходной — выходным, — подумал Григорий, — а в правление сходить придется. Непросящему не дают. Надо будет о лошади договориться, новости послушать».

— Что, Гриша, потерял? — поздоровалась по-деревенски вопросом проходившая мимо соседка Елизавета.

— Речки не вижу, — рассмеялся Григорий. — А ты, Лиза, куда с утра торопишься? В правлении еще нет никого.

— Мой-то всю ночь со спиной промаялся. Хочу узнать на конюшне: не едет ли кто в город? В больницу собралась везти хворобину, куда деться, — донеслось уже издали.

Соседка торопилась, и задерживать ее расспросами Григорий постеснялся. Покачал сочувственно головой: «Спина — дело серьезное. Сколько хребет по лету-осени тягот выносит, боже ты мой! Но сегодня я соседке не помощник. В город только завтра предстоит поехать».

Над головой в сторону Песьянки пролетела еще одна ворона. За ней прошелестела крыльями вторая, показалась третья, четвертая. «Надо бы мальчишек днем на реку позвать, — продолжал размышлять Григорий, разглядывая низину с застывшим перекатом, — пусть учатся лед чуять. Случись что со мной, придется кому-то из них переправу открывать». Издревле велось в деревне, что первым через замерзшую Песьянку ехал кто-то из семейства Дорошевых. Помнится, дед Григория обходы делал по молодому льду, отец продолжил, а сейчас он, Григорий, каждый год с приходом стужи проверял ледовый панцирь. По объездной дороге не с руки по стуже кататься…

Заботы в семье Дорошевых делились по возрасту, но пополудни на реку отправились гурьбой. Со взгорка спускались кто как мог. Варя осторожно переступала по тропке и вела за руку самую младшую, Аленку. Старший сын Данька умудрился найти где-то в огороде старый дырявый таз и, усевшись в него, лихо помчался в снежной пыли до самой луговой низины. Средний сын Володя от зависти хотел было съехать на ногах по примятому от тазика снегу, но почти сразу запнулся на кочке и закувыркался вниз, чем вызвал бурную радость у третьего мальчишки в семье — пятилетнего Егорки. Григорий поджал губы: «Что с них взять? Тоже метнулся бы под угор в том тазу, но снега маловато. Не приведи господи покалечиться. Придется вслед за Лизиным мужем в больницу вместо рынка собираться. Хворать некогда».

— Володька! Ох, дам я тебе! Спина заболит, про мое лекарство знаешь, — шутливо пригрозил Григорий сыну, потрясая в воздухе пучком сломленного сухого девясила.

Сам спустился со взгорка напрямик, опираясь на багор, и встретил подходившую жену с дочерью. Подал им руки: одной — правую, другой — левую:

— Ай, лапочки мои! Ни разу не упали.

По неглубокому еще снегу вышли через низину к реке.

В сверкавшем на солнце инее-хрустале одиноко тянулся вдоль береговой кромки желтый камыш. Течение Песьянки укрылось подо льдом, и людям почудилось, что загрустили без веселой стремнины родные края.

Безмолвствовал лес. Не слышно было ни близкого писка синиц, ни карканья ворон. Холод загнал живое в лесную глушь. Если бы не людские разговоры, не вскрикивания детей, то тишина в округе могла бы показаться гнетущей.

— Данила, не суетись. Возьми-ка багор, — крикнул Григорий старшему, когда тот, потоптавшись у берега, неосмотрительно собрался выскочить на лед. — Слушай, нет ли треска, да под ноги внимательно смотри. Помнить должен, что в местах выхода ключей ледок потоньше настыл. На самом перекате — та же история. Лишь трещины поползут, иди без промедления в сторону берега. Слышишь?

Тринадцатилетний Данил кивнул и вышел на застывшую реку. Походил, постучал багром о лед. Отойдя от берега, остановился, взглянул на отца:

— Застыла?

— А сам-то как считаешь?

— Думаю, застыла, — выдержав паузу, звонко ответил сын.

«Молодец. Осматривается, ногами лед чует. Младшим — урок», — Григорий одобрительно кивнул головой.

— Нет, дочка, мы с тобой туда не пойдем, — Варя удерживала за руку Аленку.

Та пыталась бежать вслед за братьями, которые уже втроем резвились на речном просторе. Казалось, привычное место разрослось по длине русла, раздвинулось до дальних речных отворотов, и можно было домчаться туда, куда по лету на лодке плыть да плыть.