Виталий Кулак - Горячее дыхание войны [litres]

Сзади бронированных машин густой цепью бежали немецкие пехотинцы. Они пока ещё огонь не открыли.

Зато танки методично продолжали стрелять. Перед выстрелом они замирали на минуту, а потом резко опять двигались вперёд. Они ехали спокойно, деловито, не опасаясь напороться на минное поле, не ожидая сильного ответного огня.

Пока разрывы танковых снарядов не причиняли особого вреда истребительному батальону. Немцы просто ещё не разобрались, где его позиции. Бронский не приказывал открыть ответный огонь. Он выжидал. Единственный шанс на победу, на спасение – внезапность. Подпустить немцев поближе и открыть по ним огонь в упор. Только так можно победить.

И Бронский ждал. Он в бинокль изучал приближавшихся немцев. В Первую мировую войну, на которой ему довелось побывать, всё было совсем не так. Тогда у него не было такой ответственности, как сейчас. Тогда он думал только о себе. Теперь нужно заботиться о восьмидесяти своих бойцах. Вернее, уже о шестидесяти. Столько их осталось в строю после боя с диверсантами.

Орлову хотелось сказать Бронскому, что пора открывать огонь, ведь немцы совсем близко. Но он только нервно сжал попавшийся под руку комок земли, который сразу же рассыпался.

Ему вдруг очень захотелось пить. Во рту пересохло. Он достал флягу, открутил крышку и сделал несколько жадных глотков.

Танки подошли на дистанцию прямого выстрела. Больше медлить нельзя. Бронский наконец-то приказал:

– Огонь!

Застрочили два пулемёта, а вместе с ними автоматы и винтовки бойцов истребительного батальона. Один за другим посылала в танки снаряды 45-миллиметровая пушка.

Огонь оказался таким плотным, что немцы вскоре залегли. Потом загорелся как факел один танк. Но остальные продолжали наступать, стреляя из пулемётов и пушек. За ними короткими перебежками продвигались автоматчики.

Танк, шедший впереди, перед мостом замедлил ход, а потом осторожно выехал на него. Немецкие танкисты, наверное, опасались, что мост заминирован, но у истребительного батальона ни одной мины для этого не было.

Алексей стрелял из автомата по немецким пехотинцам и кричал:

– Что, гады, не нравится?! Получите! Получите!

Он перестал кричать только тогда, когда услышал щелчок затвора. У него закончились патроны. Он стал лихорадочно искать запасной магазин, не отводя взгляда от белого креста на борту ближнего танка, который уже переправился на их сторону и устремился к окопам.

«Почему пушка не стреляет? Почему не стреляет?» – пронеслось в голове у лейтенанта.

Расчёт «сорокопятки» больше не мог стрелять, потому что полностью погиб. Танковый снаряд разорвался прямо на их позиции.

Первый танк достиг окопа, где прятался один из бойцов истребительного батальона, и целую минуту его утюжил. Потом железная машина устремилась дальше.

Алексей с широко открытыми глазами смотрел, как к нему приближается танк. На него напало какое-то странное оцепенение. Он не мог пошевелиться.

Был ли это страх? Нет. Он чувствовал, что у него просто нет сил, чтобы остановить эту лязгающую махину, которая на его глазах раздавила прятавшегося в окопе бойца. От отчаянья он со всей силы ударил кулаком по земле.

Алексей отбросил в сторону автомат и дрожащей, неслушающейся рукой нащупал гранату, лежавшую в специально вырытом для неё углублении. Она была холодной и тяжёлой. Лейтенант вжался в землю и постарался стать незаметным.

Когда танк подъехал совсем близко, Орлов, ни о чём больше не думая, выпрямился, метнул в него гранату и сразу же упал на дно окопа. Он не увидел, как граната попала под гусеницу, после чего железная машина завертелась на одном месте. Он лежал в окопе, ожидая, что сейчас его навсегда засыплет землёй. Но прошла минута, две минуты, а этого не происходило.

Алексей осторожно выглянул из окопа. Недалеко от него танк с распушённой гусеницей скользил на одном месте. Он достал ещё одну гранату, последнюю, и бросил её в железное чудовище. Вскоре из танка повалил густой чёрный дым.

Второй танк бойцы истребительного батальона тоже закидали гранатами. Два немецких танкиста попытались выбраться из него, но их сразу же скосили автоматные очереди.

Орлов, подобрав свой автомат, осторожно вылез из окопа. Ему нужны были гранаты, потому что приближалась третья закованная в броню машина. В соседнем окопе он увидел парня лет восемнадцати, который трясущимися руками протирал очки.

– Гранаты есть?! – закричал Алексей.

– Нет. Мне не дали, – ответил ему парень. По его голосу было понятно, что ему очень страшно.