Виктор Чехов - Разведчики

Бруно согласен работать в десять раз больше, лишь бы не идти на фронт. У него белокурая молодая жена, чистейшей арийской крови, с голубыми глазами и розовой кожей, трое веселых малышей. Хотя из-за общественных дел и страдает его собственная ферма и одной Матильде с батрачкой трудно справляться с хозяйством, но он согласен даже не некоторые убытки: война. Когда фюрер победит — все воздастся сторицей.

Чуть отодвинув от конторки высокий табурет — толстый живот мешал сидеть близко — и склонив к бумаге круглое лицо с черными, как у фюрера, усиками, Бруно продолжал вписывать в соответствующие графы расход по хозяйству за день.

Комната служила и столовой и кабинетом. Кроме конторки и высокого табурета, здесь стояли дубовый стол, старинные, с высокими резными спинками стулья и посудный шкаф у стены. Окна закрыты тюлевыми занавесками, за которыми зеленеют цветы. На стене портрет Гитлера, под ним фотография самого Бруно Гросснера в кругу семьи. Рядом со столовой кухня с большой плитой, над ней черный вытяжной колпак. Выскобленный добела стол, несколько простых стульев. Зато другие комнаты обставлены совсем иначе. Вспоминая расходы Матильды на их убранство, Бруно Гросснер морщился и вздыхал.

Он только что записал, сколько израсходовали за день сена на корм двум лошадям и четырем коровам, хотел сделать соответствующую запись о расходе овса, но вздрогнул от неожиданного стука в окно.

— Ночью и то покоя не дают! — проворчал он, идя к двери. — Пожалуйста, входите, но тихо. Все уже спят, — предупредил он, еще не видя посетителя.

Дверь раскрылась. Один за другим вошли Гладыш, Надя и Валюшко в синих комбинезонах, со шлемами, застегнутыми у подбородков, с автоматами в руках. Шохин остался на улице.

Прошло несколько дней, как они скрываются вблизи этого местечка. За это время оборудовали в своей рощице две землянки: одну для жилья, другую под склад оружия и боеприпасов. Вчера ночью Шохин, во время разведки, увидел белевшую при лунном свете эмалированную дощечку на двери этого дома с надписью «Bürgermeister» [18] Бургомистр, мэр. .

Гросснер никак не мог понять, что это за люди и зачем пришли к нему.

— Что вам угодно? — заикаясь, спросил он.

— Продуктов, — ответила Надя.

Бруно Гросснер возмутился:

— Почему вы обращаетесь ко мне?

— Вы, бургомистр, выполняйте наши требования!! И как можно быстрее, — не совсем правильно выговаривая немецкие слова, распорядился Гладыш. Надя повторила.

Нижняя челюсть Бруно отвисла, щеки опустились, он задрожал так сильно, что массивная золотая цепочка заплясала на его выпуклом животе.

— Хорошо… сейчас принесу… — бормотал Гросснер, поглядывая на дверь.

— Не трудитесь, мы сами, — предупредила его Надя. — Покажите, где взять.

— Вот здесь в шкафу хлеб… В кладовке у входа окорок и колбаса… Ключи… — он с трудом протянул руку к стене.

— Никому ни слова о нашем посещении, — повторила Надя приказание Гладыша, после того как Юрий наполнил продуктами вещевые мешки. — До утра не показывайтесь на улице.

Когда разведчики ушли, Бруно Гросснер некоторое время стоял, привалившись к столу, вытирая обильно струившийся по лицу пот. Потом спохватился, побежал к телефону. На все его вызовы станция не отвечала.

— Оборвали провод! — упавшим голосом проговорил он.

В дверях показалась Матильда Гросснер, в длинной ночной сорочке, с кружевным чепцом на голове, под которым выделялись бумажные папильотки.

— Бруно, что у нас случилось? Чем ты так взволнован?

— Здесь были русские!

— Ай! — взвизгнула Матильда. — Замолчи! Детей перепугаешь! Завтра же уезжаю в Кенигсберг к маме!

— Я отдал окорок ветчины, колбасу, хлеб…

— Осел толстый! — рассердилась Матильда. — Никому об этом! Понимаешь, что будет, если кто-нибудь узнает? Сейчас же звони по телефону…

«О женская логика! — мысленно всплеснул руками Гросснер. — „Никому об этом“ и немедленное требование „звони“». — Жене он только сказал:

— Они оборвали провод.

— В бургомистрат беги, звони оттуда.

— А если они по дороге меня убьют?

— Здесь им было удобнее это сделать…

Но Бруно до утра не вышел из дома, и только когда рассвело, побежал в бургомистрат сообщить в Кенигсберг о появлении русских.

В Кенигсберге к телефонному сообщению бургомистра Бруно Гросснера отнеслись сначала недоверчиво, потом пообещали принять меры. Не прошло и часа, как к дому Бруно Гросснера на четырех машинах прибыли солдаты охранного батальона и свора ищеек. Взять след с места собаки не смогли — слишком много прошло времени после посещения разведчиками бургомистра, да и льющий непрестанно дождь все смыл. Рассыпавшись цепью, эсэсовцы начали прочесывать лес.