Виктор Чехов - Разведчики

— А если здесь остаться, товарищ капитан? — спросил Шохин. — Пожалуй, нас здесь искать не будут.

— Каждый прохожий обнаружит, — возразил Юрий.

— Сейчас конец октября, уборка закончена, ходить здесь некому, — развивал свою мысль Шохин.

Гладыш поднял голову:

— А ведь, пожалуй, верно, — согласился он. — Во всяком случае, до конца дня обдумать можно. Отдыхайте.

Перед вечером Гладыш ушел в разведку. Начал накрапывать дождик. Разведчики сидели в комбинезонах, плащ-палатки были в грузовом мешке, а до прихода Гладыша не решались его вскрывать.

Прошло больше двух часов, Гладыш не возвращался. Стемнело. Дождь уже лил не переставая. Комбинезоны не пропускали воды, но сырость вызывала мелкую дрожь. Тихонько вздыхая, Надя напряженно вслушивалась, но, кроме шуршанья дождя и стука падающих с голых веток капель, ничего не было слышно.

Тяжелое, гнетущее чувство не покидало Надю с момента, когда Гладыш сообщил ей о предательстве мужа и о наказании, какое он понес. Теперь с Котко у нее не было ни малейшей связи: дети умерли, фамилию она носит свою… И все навалившаяся на нее тяжесть давит, как будто Надя в чем-то виновата… В ее преданности Родине, в ненависти к врагу никто не сомневается, иначе разве ей разрешили бы работать в группе Гладыша? Какой он замечательный, чуткий… Почему раньше не встретился ей такой человек? Надя мысленно оборвала себя и постаралась думать о другом. Никогда, никто не узнает о ее чувстве, но если понадобится отдать жизнь за такого человека, она сделает это.

Послышался тоненький свист, и невысокая фигура вынырнула из зарослей.

— Километрах в семи отсюда роща; близко к ней заброшенная ферма — дом и полуразрушенный сарай. Больше в окрестностях ничего. Переночуем на хуторе. Землянку, думаю, выроем в роще, там есть подходящее местечко.

Все оживились. Тяжело было сидеть в неизвестности, подставляя под дождь плечи. Захватили грузовой мешок и пошли цепочкой за Гладышем. Ветер за это время усилился. На открытом месте он пробирал разведчиков до костей. И странно — никто из них не думал об опасности, несмотря на то, что они со всех сторон были окружены врагами.

Дом с высокой черепичной крышей оказался целым. Оставив Юрия с грузовым мешком у дверей, поднялись на крыльцо, вошли в дом. Большая комната с громоздким, конической формы, камином. Крутая лесенка ведет на чердак. Там — комната поменьше, с одним окном, в темноте выделяется его квадрат. Накинув на раму плащ, Гладыш зажег карманный фонарь. На стенках разведчики увидели несколько открыток, портрет красивого молодого человека в немецкой военной форме. Кровать покрыта ситцевым покрывалом, подушка в розовой наволочке.

Оставленный дневалить, Юрий прижался к стенке дома, прячась за большим ящиком. Шум дождя заглушал все звуки. И вдруг он услышал чье-то бормотанье.

Прокравшись к двери, Юрий неслышно проскользнул по лестнице.

— К дому кто-то подходит… — предупредил он негромко.

Хлопнула входная дверь, послышалось постукивание деревянных башмаков.

«Влипли», — мелькнула у Шохина мысль. Стоявший у окна Гладыш нажал на створки. Они бесшумно распахнулись.

Внизу послышался старческий кашель, стук башмаков.

— Надо камин затопить, — проговорил кто-то. Стук двери показал, что старик вышел.

— Вниз, живо! — шепотом скомандовал Гладыш. — Я пойду первым, посмотрю, куда он ушел.

Словно тени, выскользнули разведчики из дома, быстро достали спрятанный у крыльца мешок с грузом.

За эти тридцать минут они согрелись, а сейчас пронизывающий холодный ветер, потоки дождя вызвали еще больший озноб.

Едва различая дорогу, пробирались к смутно темневшей роще. Здесь, в кустах можжевельника, решили дождаться утра. Где-то справа, совсем близко, залаяла собака, потом лай стал удаляться и замолк. Несмотря на усталость, никто не спал. Сидели молча на длинном грузовом мешке, спина к спине, сжимая оружие, вглядываясь в окружающую темень. Надя подняла колени к подбородку, закрыла лицо руками, сжалась в комочек. Под защитой кустов не так пронизывал ветер, и то ли дождь стал меньше, то ли деревья хорошо защищали, но сверху уже не окатывали беспрерывные потоки, лишь падали со стуком крупные, холодные капли.

Поздно вечером бургомистр Бруно Гросснер сидел на высоком табурете в своей небольшой комнатушке, заканчивая записи дневных расходов. После назначения главой городка, где находилась его ферма, он лишился покоя и отдыха. Как член нацистской партии, Гросснер понимает — времена трудные! Ох, эти сводки, в особенности за последнее время. Чтобы фюрер одержал победу, надо работать, не покладая рук…