Виктор Чехов - Разведчики

Больше часа лежат разведчики на отвесной скале, стараясь разглядеть там, у подножия, сторожевое охранение врага. Где-то невдалеке от моря находятся база и аэродром противника, оттуда вылетают «юнкерсы», «мессершмитты» и «хейнкели» бомбить караваны судов и Мурманский порт. Плотной линией сторожевых охранений обезопасили себя гитлеровцы с юга и с востока; день и ночь сторожат бухту — маленький заливчик, в который могут войти лишь небольшие суда. И только отвесные скалы, далеко уходящие в бурное море, не имеют постоянной охраны. Природа позаботилась о неприступности этих мест, они считались непроходимыми.

Марин и Седых, не отрывая биноклей от глаз, лежали в небольшом углублении скалы… Особая значимость операции требовала от пограничников большой осторожности. Было крайне необходимо уничтожить этот важный для врага аэродром и базу противника. «Пожалуй, вся борьба на правом фланге советского фронта ведется за Мурманский порт и Кировскую магистраль, — думал Марин. — Наш фронт не отличается большими кровопролитными боями, но значимость его огромна, здесь одна из главных артерий, питающих наши фронты…»

Поправив ушанку, Марин не то спросил, не то сказал:

— Значит, с этого аэродрома вылетают фашисты бомбить караваны судов, направляющиеся в Мурманск…

— Южнее есть еще два, но те меньше. — Капитан Седых незаметно оглядел Марина — хорошо ли защищает полушубок от ветра?

— Долго нет Чаркина, — с беспокойством проговорил Марин.

— Не легкая задача отыскать спуск, — отозвался Седых. — Недаром здесь у фрицев нет охраны.

Марин вплотную придвинулся к капитану:

— И все-таки незамеченными мы можем пройти только в этом месте. На море десятибалльный шторм, ни катер, ни лодка пристать не могут; парашютного десанта при таком ветре они, конечно, не опасаются. — Он посмотрел на часы. — Половина пятого, времени не так уж много.

Седых накрылся плащпалаткой. В темноте отчетливо засветились стрелки и цифры.

— Да, половина пятого, — подтвердил он.

Марин опустил бинокль.

— Хоть глаза и устали, а вижу там сторожевое охранение, — показал он вниз. — Как будто по временам появляется свет.

Несколько минут наблюдали молча.

— Фары от машины! — почти в один голос проговорили оба.

— Это дорога к аэродрому или к базе, — уверенно сказал Марин. — Конечно, это свет от фар. Товарищ капитан, вы возьмите на себя базу, я — аэродром, отвлеку внимание охраны, — и подумал: «Отдаю распоряжение, как будто мы уже спустились с этой скалы… Все же мы спустимся и выполним боевой приказ!»

Посыпался мелкий сухой снег. Ветер больно хлестал в лицо, в несколько минут наметал сугробы и так же быстро их разбрасывал. Вдруг снег пошел сплошной стеной, точно хотел похоронить здесь разведчиков.

Прошло минут пятнадцать, снежная пелена умчалась в темноту, а на скале по-прежнему буйствовал насквозь пронизывающий ветер.

У Марина начала ныть спина. Он, как и другие, очень продрог и старался движениями рук хоть немного согреться. Этот поход был для него настоящим экзаменом. Немало пришлось доказывать, что он может и должен участвовать в нем, так как отлично знает эту местность, имеет опыт партизанской войны. До этого он уже был в небольших рейдах. Особенно тяжелы были первые два похода. Он видел — бойцы старались идти медленнее, выбирали наиболее легкую дорогу. Это и трогало и в то же время заставляло страдать. Все же ежедневные гимнастические упражнения, тренировки сделали свое дело — в последних разведках он уже шел наравне с другими…

Наконец вернулся старшина Чаркин с тремя пограничниками.

— Нашли что-нибудь или опять ничего? — быстро спросил Марин.

Чаркин подсел к Марину и Седых, потом лег рядом.

— Почти что так, товарищ старший лейтенант, — сокрушенно проговорил Чаркин. — Есть спуск по ущелью, но ведет прямо в море. Вода на дне ущелья то появляется, то уходит.

— Спускался?

— Дыханье ветер забивает, товарищ старший лейтенант. — Чаркин закрыл лицо воротником полушубка. — По веревке спускался. Спуск хороший, и ущелье с заворотом. — Чаркин сделал в темноте широкий жест рукой. — Вот ежели бумагу свернуть в трубку, сплюснуть да одну сторону отогнуть, такой вот формы и будет ущелье. А спускаться можно свободно, даже площадочки попадаются для передышки… Только на дне ущелья, как я уже докладывал, вода то прибудет, то убудет.

— Хорошо, Чаркин, идите к скалам, там не так пронизывает ветер. — Марин повернулся к Седых: — По этому ущелью и спустимся.