Павел Журба - Александр Матросов [Повесть]

В боях под городом Красный Стан, когда командир штурмовой группы выбыл из строя, старшина принял на себя командование. Семнадцать контратак противника отбила группа Кедрова. И когда противник уже был достаточно измотан, Кедров повел солдат в атаку:

— За мной, сынки, вперед!

Группа выбила гитлеровцев из укрепленного пункта и погнала дальше.

Кедров смеялся редко, но, когда смеялся, вытирая по-детски кулаками глаза, все его широкоскулое усатое лицо расплывалось и делалось таким добродушным, что у всех теплее становилось на сердце.

А командир взвода Дубин в трудных случаях суетился, кричал на подчиненных, бранился. Его боялись, но не уважали. Как-то Кедров смотрел, смотрел, как этот безусый лейтенант «власть свою показывает», и, не вытерпев, шутя заметил:

— Плохой хозяин и хорошую лошадь задергает, норовистой сделает. А людьми управлять куда трудней! Спокойней держись.

Дубин и на него накричал:

— Кажется, я по званию старше, и нечего мне указывать!

Матросову нравилась твердость характера и выдержка Афанасьева, Артюхова и Кедрова.

Здесь трудно было не только новичкам из пополнения, но и опытным фронтовикам. Закаленный вояка старик Кедров как-то пошутил:

— Думали, в Земцы на отдых пришли, а тут не легче, чем на передовой. Да ничего не поделаешь, надо.

— Не хнычь, — твердил Матросов ворчливому дружку Макееву, когда тот жаловался на трудную учебу. — Вон старые фронтовики — и те учатся воевать, а нам и подавно надо.

К полудню батальон выполнил учебную задачу. Людям разрешено было поесть. Бойцы уселись на поваленные деревья, на пни, на еловые ветки. Сухари и консервы казались необыкновенно вкусными.

Кедров начал было свой обычный осмотр: все ли у солдат в порядке — оружие, одежда, обувь?

Тут появился из-за ольшаника заместитель командира батальона по политчасти, капитан Климских, и позвал его к себе.

Матросов смотрел вслед старшине. Кедров шел сначала вразвалку, потом, приближаясь к замполиту, зашагал четким строевым шагом и в трех шагах от него вдруг остановился, одновременно стукнув валенками, и отдал честь, прямой и неподвижный, будто в землю врос. «Вот это выправка», — восхитился Матросов; он слышал, как замполит говорил парторгу Кедрову:

— Меня вызывает комбат, а ты сейчас проведи политзанятия. Партийцев и комсомольцев расставил по взводам и отделениям?

— Так точно, товарищ капитан.

— Надо выделить агитаторов из пополнения. — Он стряхнул с полушубка снег, упавший с еловой ветки. — Большевистским словом, Кедров, надо закалить сердце каждого солдата. Особо займись с бойцами из пополнения.

Кедров почтительно слушал замполита, глядя, как подергивается его лицо: Климских еще не избавился от последствий контузии.

Замполит ушел, а Кедров вынул книгу из своей полевой сумки, набитой уставами, брошюрами, деловыми бумагами, и, прислонясь к стволу сосны, стал листать ее.

Да, трудновато старику. Он и парторг роты, и старшина. Нелегка упряжка, — будто гору везешь. У него всегда тысячи дел. Никто не видит его спящим: он раньше всех поднимается иг позже всех ложится. Это его повседневная забота, чтобы солдаты его роты были вовремя и хорошо накормлены, аккуратно одеты. И надо следить за тем, как изучают бойцы воинские уставы, как содержат оружие и боевую технику. Да и политинформации, беседы, политзанятия проводить надо. Обеспечить солдат всем необходимым во время занятий по боевой и политической подготовке; боеприпасами — в бою, ниткой и иголкой — в быту — тоже его забота. Старшина — первая опора командира.

Бывалый, умелый воин, Кедров обучал солдат искусству штыкового рукопашного боя, того искрометного неукротимого боя, какого не выдерживал еще ни один враг. А в трудную минуту находил он нужное слово, чтоб утешить солдата, подбодрить, поднять его дух. Требуя от солдат молодцеватого, бодрого вида, неутомимый старшина разучивал с ними новые строевые песни. И роту его еще издали узнавали по чеканному строевому шагу, по удалой песне.

Порой старик так уставал, что все тело его болело. Но разве он имел право кому-нибудь пожаловаться на свою усталость? Он ведь сам учил коммунистов всегда и везде служить примером. Слово его не могло расходиться с делом.

«Вот бы мне его силу и выдержку, — думал Матросов. — А я перед ним слабый, как чижик перед орлом. Надо подтянуться, чтоб не ударить лицом в грязь».

И когда Кедров сел перед бойцами на пень и стал по-хозяйски раскладывать на коленях брошюры, блокноты, Матросов нетерпеливо ждал, что скажет старшина, спросит ли его, и о чем.