Тихомир Ачимович - Космаец

«Я не для того прошел всю войну, чтобы погибнуть здесь, у самого дома, — подумал Космаец и почувствовал, как напряжены нервы. — Неужели все кончено? Неужели нет никакого выхода? Должен быть!»

Космаец схватил автомат и бросился под танк, готовясь защищаться, пока в магазине останется хоть один патрон. Что будет, если партизаны не выдержат натиска врагов и отступят? Не пойдут же они назад, через Дрину? Вероятно, уйдут в горы. Но где он их тогда найдет? Из своего укрытия он видел только сапоги пробегавших мимо немецких солдат. Убедившись, что его не заметили, и почти забыв об опасности, он стал выбирать сапоги для себя: «Вот эти широкие… нет, вон те желтые лучше. Ух, хороши вот эти офицерские, вся бригада будет завидовать…» Через несколько минут поле опустело. Схватка перекинулась вперед, и Космаец услышал голоса партизан.

«Пошли в контратаку», — блеснула мысль. И он, не в силах уже больше сдерживаться, выскочил из-под танка и в десяти метрах от себя увидел группу немцев. Пригнувшись к земле, немцы тащили на плечах тяжелый пулемет — меняли позицию. Их было всего трое. Нагруженные ранцами, жестяными коробками, они не обратили внимания на партизана — приняли его за своего. У Космайца потемнело в глазах. Если он сейчас же не покончит с ними, через минуту пулемет ударит по его товарищам. Первая же очередь скосит Катицу… И, не думая больше ни о чем, он нажал на спусковой крючок. Он видел, как повалились немцы, но не мог остановиться до тех пор, пока автомат вдруг не замолчал. Только теперь, оставшись без единого патрона, он почувствовал, какой опасности подвергался. Но, увидев, что поблизости нет фашистов, он бросился к пулемету, схватил его и, не чувствуя тяжести, вытащил на небольшой холмик, с которого как на ладони были видны все позиции.

Когда-то он стрелял из такого же тяжелого пулемета, поэтому сейчас не растерялся. Он навел прицел и нажал на гашетку. «Шварц-Лозер» задрожал и закашлял, глотая длинные ленты. Космаец понял, что пулемет предан ему свято и безусловно, он давал одну очередь за другой, сея смерть среди немцев с тыла, откуда они и не ожидали, и эта смерть родила панику в рядах фашистов. Они растерянно заметались. Партизаны использовали момент и перешли в контратаку.

— Вперед, товарищи… В атаку, ура! — лежа за тяжелым пулеметом, кричал Космаец, и партизаны сделали рывок вперед.

В пылу боя Космаец ничего не замечал, кроме упругой гашетки под пальцами. Никогда он не чувствовал себя в бою так легко. У него засверкали глаза, когда ошеломленные немцы, сбиваясь в кучи, побежали в сторону от него, падая, как спелые колосья пшеницы под косой. Фашисты откатывались волнами, и поле покрылось зеленью курток и засверкало металлическим блеском шлемов и оружия. Но в тот момент, когда злая, испуганная толпа врагов вновь приблизилась к нему на двести шагов, пулемет замолчал — не осталось ни одного патрона. Последняя пустая лента выпала из приемника и, как мертвая змея, обвилась вокруг сошек. Космаец очнулся. Над ним запели густые рои свинца. Сотни дул были направлены в его глаза и грудь. Смерть подступала со всех сторон. Он вспомнил о своем автомате, увидел мертвые груды подбитых танков и скатился вниз. Лучшей защиты у него никогда не было. Рядом лежали мертвые танкисты. У каждого за широкими голенищами сапог оказалось по две гранаты, на плечах подсумки с шестью полными магазинами, на груди автоматы.

Лежа под танком с тремя автоматами, нацеленными в разные стороны, Космаец приготовился к круговой обороне. Пистолеты давили на бока, спиной он чувствовал грузную тяжесть холодной стали. Все ближе перекошенные лица врагов. Теперь их разделяло всего сто метров, восемьдесят, пятьдесят… Сердце колотилось так, словно хотело выскочить. Космаец придал к прицелу и нажал на спуск. Автомат вздрогнул. Немцы замерли, смешались и, как овцы, испуганные волком, бросились в разные стороны, но тут же опомнились и открыли огонь по танку. Пули звякали по броне, перед Космайцем взлетала земля, вспаханная пулями. Фашисты палили, как безумные, словно хотели отомстить за всех погибших на этом поле. Над головой Космайца рявкнула граната. Мертвый танк вздрогнул. Но в этот момент партизан заметил, что рядом с ним упала еще одна граната. Рука машинально схватила ее и швырнула назад. Загремел взрыв, заглушая вопли немцев. Космаец стрелял по очереди из всех автоматов. Он едва успевал давать очереди и снова заряжать.

Вдали появились партизаны, и как раз в этот момент что-то ударилось о сталь, скатилось на землю. Горячая волна отбросила Космайца назад, земля закружилась, тело обмякло, плечи придавила невыносимая тяжесть, словно вся сталь танка обрушилась на него. Он не успел даже понять, смерть это или желанный сон после тяжкого боя. Затем наступила тишина. Когда он очнулся, в ушах еще звенело. Он с трудом поднял отяжелевшие веки и в то же мгновение на фоне голубого неба увидел голову Катицы, ее глаза, полные тоски и страха, пересохшие, потрескавшиеся губы, щеки, вымазанные запекшейся кровью.