Тихомир Ачимович - Космаец

— Брр… черт побери, я хорошо выспался. — Космаец помотал головой, словно отряхивался от росы. — Чего это мы остановились?

— Швабич себя ранил.

Только теперь Космаец открыл глаза и увидел рядом с собой комиссара Стеву.

— Сам себя ранил? Нечаянно?

— Говорит, забыл поставить предохранитель, — ответил Стева и поддал своему коню каблуком в живот. — У него английский автомат.

— Тогда не удивительно. Эта рухлядь сама стреляет.

— Я знаю, что они сами стреляют, но вот как у него пальцы именно в этот момент оказались на стволе, — усомнился комиссар. — Два пальца ему оторвало. Просит, чтобы отправили его в госпиталь.

— Отправим, только не в госпиталь, а на дзот, — взорвался Космаец. — Где он?

Космаец хлестнул коня и поскакал вперед, вдоль растянувшейся колонны. Бойцы шагали с интервалом в пять шагов, с автоматами под мышкой, готовые в любой момент открыть огонь.

— Влада, что у тебя случилось, кто это стрелял? — поравнявшись с командиром первого взвода, спросил Космаец. — Где этот слюнтяй?

— Вот он, слышишь, нюни распустил.

Швабич скулил, как побитая собака, временами его стоны переходили в какой-то животный вой. Он почти не чувствовал боли, пальцев ему тоже не было жалко, но страх раздирал душу и терзал совесть. Теперь он уже жалел, что направил автомат в руку, а не в голову. Он все же надеялся, что его пошлют в госпиталь, а оттуда бы он уже попросился, куда угодно, лишь бы никогда не встречаться с Дачичем. Несколько раз он порывался пойти к комиссару и все рассказать, но его охватывал страх… Ему и здесь никто не поверит, как не верили в деревне. А Джока куда находчивее, он скажет, что Иоца все выдумал, и тогда… Голова у него сделалась тяжелее ног. Тело трясла лихорадка.

— Иоца, что ты скулишь, голова-то ведь цела, — поравнявшись со Швабичем, сказал Космаец и положил руку ему на плечо.

Солдат разрыдался.

— Эх ты, герой. Разве солдаты плачут? Не срамись. Девушки над тобой смеются.

— Не могу я больше так, не могу, — тянул Швабич, — хоть расстреляйте, я больше не могу.

— Неохота руки о тебя поганить, падаль, — стиснул зубы Космаец. — Если уж тебе так хочется подохнуть, пойдешь на передовую, пусть тебя немцы прикончат.

— Ну и посылайте, пусть ранят, пусть хоть убьют, — голос у него дрожал, — и вас убьют, да, убьют, я знаю…

— Спасибо тебе. Не знал я, что ты такой хороший пророк, — командир роты хлестнул коня и по боковой дорожке поскакал вперед, где показались огоньки незнакомого села.

Было уже за полночь, когда рота свернула с дороги и вышла к небольшой деревеньке, затерявшейся на равнине, со всех сторон окруженной непроходимым лесом и болотами. Пахло мокрой землей и прелой травой. Иногда лужи вытягивались на добрую сотню метров, занимая чуть не полдвора, подступали к самым стенам домов. Поэтому большинство домов в деревне стояло на высоких каменных столбах и было покрыто тростником и дранкой. Около каждого домика виднелся сливовый садик.

На низких ветвистых деревьях устроились куры… Отсюда петухи возвещали рассвет. Под деревьями, как часовые, сидели дворняги, тявкали на партизан, а сами боялись выйти со двора. Не успела колонна остановиться, как в окнах замигали огоньки, послышались взволнованные голоса разбуженных жителей, захлопали двери, во дворах замелькали фонари — они сновали светлячками от домов к сеновалам и обратно. Рота Космайца с трудом разместилась в двух небольших домишках на окраине деревни; домишки были связаны между собой узкой тропинкой и деревянными мостками, перекинутыми через трясину. Каждый раз, когда приходилось идти по этому «мосту», доски прогибались и касались воды, поэтому они были скользкими и обросли мохом. Доски сходились одна с другой на небольших бугорках из камня и конского навоза.

Устроив первый и второй взводы на ночлег, Космаец отправился по этим шатким мосткам к дому, где расположился третий взвод и ротная канцелярия. Он шел осторожно, глядя под ноги, там глубоко внизу ползла его изломанная тень. На середине дороги Космаец почувствовал, как одна доска быстро прогнулась и вода захлестнула подошвы сапог, он замедлил шаг и, не поднимая головы, в нескольких метрах перед собой увидел в воде еще чью-то тень, которая двигалась ему навстречу.

— Куда тебя черт несет, не видишь, что ли?.. — Космаец поднял голову и увидел перед собой Катицу.

— Раде? Ты разве не слышал, я тебе крикнула, чтобы ты подождал, пока я перейду? — Катица легко, как коза, запрыгала по скользкой доске и схватила его за руки. — Как же мы теперь разойдемся?