Дмитрий Власов - Там, за передним краем

Лавров глянул на часы. У девчат сегодня баня. Надо подменить дневальную, пусть вместе все сходят. Около штабной землянки встретил Гришу Девяткина, почтальона. Темный, как цыган, с неизменной улыбкой на лице и веселыми прибаутками, он был всеобщим любимцем. Завидев Лаврова, Гриша сделал реверанс:

— Начальнику гарема наше особое почтение.

— Девяткин, не паясничай, — остановил его Вадим, — доставай письма.

— Понял, товарищ… — Гриша взглянул на погоны Лаврова, приложил ладонь к пилотке. — Поздравляю, товарищ сержант. Ради такого события вручу персональное. — Достал из сумки пачку писем, начал быстро перебирать их. — Для «стеклышек» четыре и тебе одно. С Тамбовщины, из наших родных краев. Я, между прочим, тоже оттуда, из Избердея. Земляки, стало быть.

Вадим взглянул на обратный адрес. От Зины, сестры Саши Юрлова. С чего бы это? И откуда она узнала адрес? Открыл конверт. Глаза быстро побежали по тексту. «Письмо, которое ты написал Ире, в школе передали мне. Дело в том, что Ира уже закончила 10-й класс и вместе с сестрой своей уехала в Крым, чтобы учиться в институте. Адреса ее я пока не знаю. Узнаю — сообщу. Саша наш в танковом училище. Часто болеет. Пишет, что не все в порядке с легкими. Мама по-прежнему работает на ферме, а я в 10-м учусь…» Все ясно. Ира в Крыму. Адреса моего у нее нет. Значит, и письма не будет.

В землянке вручил конверты Ане Шилиной, Свете Удальцовой, Лиде Ясюкевич. Одно письмо Вадим поднял над головой и спросил:

— Угадайте, от кого оно?

— Неужели от Маши Тарелкиной? — поднялась Наташа Самсонова.

— Точно, от нее, и адресовано вам. Пожалуйста, получите.

Наташа тут же начала читать его вслух. Вначале Маша «по секрету» уведомила, что лежит в городе, имя которого носит полк. Все ясно — Тарту. Дальше сообщала, что здоровье ее улучшается, раны заживают хорошо, и она надеется вернуться в родное отделение. В этом же госпитале лежит и Полина Онищенко. У той дела похуже. Правый глаз пока совсем не видит.

— «Как-то разговорилась я с одним офицером, — читала Наташа. — Он хорошо знает старшего лейтенанта Лобковскую. (Кстати, она вместе со своими девчатами переместилась южнее. Наверное, дела там предстоят пожарче). Так вот этот офицер рассказал мне о гибели Лии Молдагуловой. Помните, такая смуглая, застенчивая девушка училась с нами в снайперской школе. Она потом воевала тоже в Прибалтике. Хорошо охотилась, и счет у нее был приличный. Нынешней зимой во время атаки батальон, в котором была Лия, залег под сильным огнем фашистов. Лежат три, пять минут. Мины, снаряды рвутся прямо в цепи. И тогда поднялась Лия. Крикнула: «Братцы-солдаты! Вперед, за Родину!» Представьте, и это наша застенчивая Лия! Кто бы мог подумать. Поднялись за ней солдаты, ворвались в траншею. Много положили гитлеровцев. Одна только Лия уничтожила десятерых. А на следующий день был бой за деревню Козачиха. Лия снова шла в первых рядах. Деревню взяли с ходу. Фашисты не смирились с этим, начали контратаковать. Три раза пробовали. Вот уж где Лия показала класс! 28 оккупантов отправила на тот свет. И все же группе гитлеровцев удалось прорваться к нашим траншеям. Завязалась рукопашная схватка. Офицер фашистский почти в упор дважды выстрелил в Лию из пистолета. Падая, она в последний момент нажала на спусковой крючок автомата и полоснула очередью по своему убийце. Ей посмертно присвоили звание Героя Советского Союза».

— Я слышала о гибели Лии, — оторвавшись от письма, сказала Наташа, — но подробности узнала только теперь… Так что еще пишет Маша?.. Ну, это не для всех… О, анекдот прислала. Слушайте. «Один фашист спрашивает у другого: «Что ты все на лесок тот посматриваешь?» Отвечает: «А там красивая русская девушка глазки мне строит». «Тогда непонятно, почему ты прячешься?» «Так она мне глазки-то строит через оптический прицел».

Девчата рассмеялись. Лишь Аня Шилина безучастно смотрела в окошко землянки. Рядом с ней на нарах лежало письмо. Что в нем, никто расспрашивать не стал. И без того было ясно, что ничего нового о сестренке, эвакуированной из Ленинграда, ей не сообщили. Целый год Аня ищет ее и пока безрезультатно.

К ней подсела Света Удальцова, обняла за плечи, прижалась щекой.

— Найдется, Анечка, обязательно найдется. Мой Ванечка вот нашелся. Опять в госпиталь попал. Месяца не прошло, как выписался, и вот снова ранен. Пишет, что ничего страшного нет, левое плечо пулей пробито. Приглашает в гости. Но я больше не хочу в госпиталь попадать. Хватит одного раза. И так платье с большим вырезом носить не смогу (у Светы наискосок от ключицы к шее был глубокий шрам). Пусть уж Ванечка на этот раз полежит один. А ты, Лида, от кого получила? — повернулась она к Ясюкевич.