Константин Гурьев - Спасти или уничтожить

— Дак, я же сказал, что мужики пробили воздуховоды! Двери задраим наглухо и отсидимся!

Миронов сокрушенно мотнул головой:

— Ты в школе учился?

Маштаков взорвался:

— А ты тоже имей в виду, что я не выполнил приказа! Мне что было приказано? Груз доставить! А я что? Я его потерял!

Увидев, что хочет вмешаться Зарембо, резанул рукой воздух:

— И даже не вмешивайтесь! Вы люди гражданские, с вас другой ответ!

Потом подошел к Герасиму вплотную:

— Ты же умный мужик, все понимаешь. Приду я к нашим — что скажу? Миронов не разрешил?

— Дак, ты ить и не знаешь, какие бумаги тут, а какие нет, — проговорил Герасим, и ясно было, что сам он поступил бы точно так же, как готов был поступить Маштаков.

А Маштаков уже все решил для себя:

— Миронов, тебе надо в отряд спешить, баб, стариков защищать! А мои мужики согласны со мной! Одна к тебе просьба. Дай слово, что выполнишь!

— Какая?

Миронов понял, что не уговорил и не уговорит уже.

— Ты… это… наври немного, а?

— О чем?

— Скажи, что документы уничтожены, а пока их сжигали, пришлось вести оборону, а?

— Да, ты меня… — закипел Миронов.

— Ты погоди! Мне важно, чтобы эти… заключенные не пострадали… Они ни в чем не виноваты и за нас отвечать никак не должны.

— Они не согласятся, — хмуро возразил Зарембо.

— Продумано! — обрадовался Маштаков. — Ты их сейчас наверху вооружаешь и приказываешь занять оборону, пока мы тут все готовим к уничтожению.

— А потом?

— А потом мы же изнутри закроемся! А им скажешь, что мы вас догоним на новой базе… А их потом отправь… Ну, попробуй, а?

…Партизаны с боем отошли уже на километр-полтора, когда высоко над лесом появилось облако густого дыма…

Весеннее солнце уже ушло за горизонт, и город накрывала тьма.

Рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс глядел в окно, скользя взглядом по крышам домов.

Со стороны могло показаться, что он поглощен романтическим настроением, но это было бы большой ошибкой: Геббельс был внимателен, как никогда.

Все, кто собрался в его кабинете, принимали участие в важном деле, но основу его запланировал и пути решения наметил именно он — Геббельс!

Ах, как жаль, что где-то в далекой Белоруссии убит партизанами славный воин и умница Людвиг Зайенгер! Как бы кстати был он сейчас со своими восхитительными идеями и непреодолимым желанием претворять их в жизнь!

Но смерть одного бойца не может остановить неудержимое движение вперед, в направлении, указанном фюрером.

Именно идеи и планы Гитлера заставляли и Геббельса, и Зайенгера трудиться, не боясь ни преград, ни смертельных опасностей, ни самой смерти!

Вот и сейчас, вернувшись к столу и внимательно выслушивая своих подчиненных, Геббельс продолжал мыслить категориями всего мира, всего человечества!

Плохое настроение фюрера в преддверии кампании 1943 года было вполне понятно и представлялось совершенно естественным: генералы, которым ни фюрер, ни Геббельс никогда не доверяли, вели войну против русских исключительно плохо, допуская одну ошибку за другой.

Грядущая кампания должна завершить начатое, и тогда фюрер сможет, поставив Англию и Америку перед свершившимся фактом, заключить мир и дать немцам давно обещанные плодородные земли на востоке!

Мир вступит в эпоху благоденствия!

Однако, учитывая прежний опыт, понимал Геббельс, солдат нужно заранее готовить к победам. Нужно порождать в их душах непреодолимое желание убивать большевиков и тех, кто помогает им! Убивать врага, который угрожает всему человечеству!

— Стойте, майор! — прервал он выступавшего. — Прочтите последний абзац вашего проекта еще раз…

— …Как называется это место?.. Это возле Смоленска?…

Кивая, выслушал, потом попросил:

— Укажите, что о трупах, беспорядочно сваленных возле местечка Катынь, что рядом с советским городом Смоленск, местные жители сообщали и прежде, но наши доблестные войска продвигались вперед, а у подразделений, отвечающих за порядок в тылу, много сил отнимали партизаны и несознательные жители, занимающиеся саботажем!

Геббельс замолчал, будто, прислушиваясь к тому, что сказал, потом кивнул.

Майор, склонившийся над столом, торопливо записывал, еще раз пробежал по листу, кивнул и взял его в руки, намереваясь продолжить.

Геббельс снова перебил:

— И вот что еще: укажите, что непосредственно это захоронение нашли два поляка!

Майор взглядом вернулся к листу, еще раз пробежался по нему.