Иван Кратт - Суровый берег

— Здравствуйте, — поздоровался Рахимбеков немного смущенно. Ему показалось, что сидевшая у печки девушка недовольна именно его приходом. — Лыжи подвели, понимаешь.

Ирина обернулась, и Рахимбеков увидел, что и подбородок и лоб у нее тоже в пятнах сажи, и это придавало ей милый и смешной вид, несмотря на то, что глаза все еще смотрели сердито. Асаф вдруг улыбнулся и, сняв шапку, пригладил свой мокрый хохолок.

— Вы в сажу запачкались, — сказал он добродушно и, придвинув полевую сумку, вынул оттуда свой единственный, завернутый в полотенце белоснежный носовой платок.

Ирина провела рукой по лбу.

— Спасибо, — сказала она машинально, зато Асаф приметил, как посмотрела она на старика, топтавшегося с виноватым видом в сторонке.

Рахимбеков понял, что перед его приходом произошла ссора, она еще не кончилась, и девушка сдерживается в присутствии постороннего человека. Чтобы нарушить неприятное молчание, он начал рассказывать о своих злоключениях с лыжами. Но слушал его главным образом Тимофей Иванович и энергично поддакивал, видно, обрадовавшись и собираясь рассказать свою, подобную этой, историю. Ирина отошла к столу.

— Видишь ты, какая история… — начал было Тимофей Иванович, когда Асаф на минуту умолк, но Ирина вдруг строго остановила его.

— Фонарь заправил, Тимофей Иванович?

Сторож быстро поднялся, пошевелил в печке дрова и выскользнул из палатки.

— Как вас зовут? — спросила неожиданно девушка, останавливаясь перед Рахимбековым. Асаф видел, что она еще продолжает нервничать.

— Старший лейтенант Рахимбеков, Асаф Асафович, — ответил он, стараясь по возможности говорить шутливей.

— А меня зовут Ириной…

Она хотела еще что-то сказать, но вдруг удивленно глянула на Рахимбекова и торопливо переспросила:

— Рахимбеков? Из подразделения Комарова?

— Да.

Ирина присела на место старика. Удивленный в свою очередь, Асаф отложил кочергу, которой собирался пошуровать в печке, поднял голову.

— Откуда вы знаете?

Но девушка не обратила внимания на его вопрос.

— Он вам ничего не рассказывал обо мне, о нашем знакомстве в Ленинграде?

Рахимбеков смущенно поднял плечи.

— Нет… Ничего.

— Хорошо… — Ирина немного покраснела. Она оценила деликатность Комарова. — Тогда я вам расскажу. Собственно говоря, не обо мне речь…

Она коротко и немного сбивчиво рассказала о встрече с Комаровым у своей случайной знакомой Галины Монаховой, о сборище спекулянтов, среди которых она случайно очутилась, о главном из них, большелицем, который, очевидно, скупает ворованные продукты и возит их в Ленинград. Затем рассказала про свою недавнюю поездку в город, про всё, что видела и что ее потрясло.

На некоторое время Ирина замолчала. В печи догорали поленья, становилось свежо. Лунный свет, проникавший сквозь щель входного полога, оставлял на полу бледную полосу. Через это же отверстие виднелась залитая неживым блеском снежная равнина, скованная усиливающейся стужей.

Неожиданно Ирина взяла Рахимбекова за руку и, сдвинув свои мягкие широкие брови, снова заговорила, на этот раз горячо и стремительно.

— Как это нелепо и страшно! Вокруг нас совершаются такие дела, каких еще не было в мире, тысячам людей за одну эту дорогу нужно было бы поставить памятники, а тут гнусные и грязные люди, словно клякса на чистом листе бумаги…

Рахимбеков уже давно с жалостью и волнением смотрел на ее почти прозрачное худенькое лицо, на выбившиеся из-под воротника полушубка короткие, как у девочки, косы. Он ясно представлял себе всё, о чем рассказывала девушка, и переживал вместе с нею.

— И вот после этого, — сказала она, вздрагивая и кутаясь, словно в ознобе, — сегодня, когда я делала промеры льда, сюда явился этот Букалов, и мой Тимофей Иванович пустил его, словно к себе домой. Спекулянт, не стесняясь, пересчитывал при нем золотые часы и вещи, вымененные за кусок хлеба в Ленинграде… Только час назад он ушел.

Девушка вдруг поднялась.

— Помогите его задержать! Я не могу отлучиться до утра, а Тимофей Иванович слишком стар. Этот большелицый направился к трассе, может быть, он еще ждет машины.

Рахимбеков вскочил, застегнул полушубок, надел шапку.

— Дайте лыжи. Понимаешь! Моя сломалась.

— А Комарову скажите… Вы его скоро увидите… — Ирина нагнулась к печке. — Сестра его умерла. А мальчик…

— Синельникова? А как же… видел ее на станции… — Рахимбеков заволновался. — Наверное, Борю везла…

— Мальчик здесь. Я нашла его возле мертвой и взяла с собой… Скажите Комарову, пусть не беспокоится. Я буду о нем заботиться. У меня никого нет, и…