Дмитрий Якорнов: То АТО. Дневник добровольца

Позже успели поделиться с ним прогнозами: с его точки зрения, весной начнется наступление из Крыма, Приднестровья и Донбасса, поэтому лучше быть в армии, чем беспомощным переселенцем.

Я спорю с Л. на бутылку пива, что через месяц Дебальцево уже нашим не будет. Мои прогнозы всегда были максимально пессимистичными — что война на уничтожение, на десять лет. Это если без американского оружия. Если же ракеты и прочее дадут — то крови будет меньше и закончится через три года. Донбасс нашим будет весь, а Крым вообще могут сделать независимым — шансы на украинский Крым появятся лет через двадцать.

Позже с С. сидим в маршрутке, обсуждаем российские дела. С моей точки зрения, изнутри РФ не развалится, разве что в каждой семье уже по гробу будет.

С, как и хотел, попал в снайперы.

4. С.,Соломенский район, 35–37 лет, легкая проседь, интеллигентное лицо, правильная речь. Сравнительно мало пообщались: служил в армии, обслуга «Ураганов», но повестку не получил, чему очень удивился (в новостях же много сообщали, что подобные специальности нужны) и потому пришел в военкомат, где его и записали в добровольцы. Попал в разведроту.

5. Д., Днепровский р-н, на вид около 30-ти, но может, и меньше, потому что очень изящный, уши проколоты, голова выбрита. Активно сопротивляется призывам уже почти год: в свое время ему довелось служить в армии, и теперь с каждой волной мобилизации его забрасывают повестками. Бегать он не может, судя по всему (по дороге активно обсуждал деловые вопросы по телефону), потому уклоняется справками по животу, но один раз, в августе, уже пришлось съездить на Яворивский полигон. Было это так: 50 человек из Киева загрузили в поезд, 25 там перепили страшно. Потом строй спрашивают: кто поедет в АТО добровольцем? Его и еще 15 киевских отправили обратно, а тут уже сентябрьское перемирие.

В Десне Д., как колобок, ушел от всех (даже в рембат не взяли) и был отправлен обратно. В разговоре офицеров, что нас везли, я услышал: насяльник сказал — ханурика попробуем в Нацгвардию, а уклонист будет сказки про живот в тюрьме рассказывать.

Теперь подробности о доставке. Около 14:30 нас шестерых наконец-то вызвали вниз, офицер толкнул патриотическую речь, пожал руки, и мы погрузились в весьма пожилую «Газель». Трясло там ужасно, дорога ведь плохая, а на участках гололеда зад вилял туда-сюда — хорошо еще, что в кювет не улетели. Когда заправлялись, Л. купил бутылку, офицеры закрыли на это глаза.

По дороге я спросил, как идет мобилизация. Насяльник: зачем тебе? Я; я доброволец, потому и пошел, что везде плач был о сорванной мобилизации. Насяльник: неверно это, нормально все, уже больше половины есть.

Когда доехали до танка и бывалый Л.Объявил: «Десна!», еще минут десять ехали до следующего КП, рядом с ж/д платформой. Мимо тянулись километры складов, ангаров и боксов для автомобилей. Как Л. сообщает, еще недавно все было забито техникой, теперь, вероятно, все в АТ О. Доезжаем до ж/д станции — на поезде возят на полигон. Еще слухи: говорят о секретных подземных туннелях… Выглядит все довольно неухоженно, штукатурка кое-где обвалилась, некоторые окна забиты фанерой. После приезда идем на распределение — сначала разведка (только те, у кого замечаний по здоровью нет), потом пехота, танки, автобат, меня — в рембат, это последнее место…

За час перемещений по Десне на глаза попалось около 20 казарм, каждая по четыре этажа и метров сто длиной, сорок шириной. Внутри первой, куда мы попали, довольно холодно, пусто, приемщики сидят в маленькой комнате в куртках. Как мне объясняют, центральный сквозной пролет называется «взлетка», все пространство по бокам заставляется кроватями, и тогда становится тепло.

В ремонтном батальоне: женщина берет дело, спрашивает, а вдруг вы из-за спины скоро обратно в Киев попроситесь? Нам такие не нужны.

Я: «Доброволец, патриот, со спиной все хорошо!»

Она: «Раздеться до пояса, руки вперед».

Я про себя думаю: неужели патриотизм за идиотизм или пьяный угар приняли?

Наконец-то меня оформляют. Еще полчаса жду в канцелярии, потому что некому отвести до казармы. Вижу некоторый бардак, связанный с постоянным прибытием людей — наутро 165 человек, к вечеру уже 170, по другому списку — 175 и т. д. В казарму идти минут десять — территория гигантская.

Вместе со мной отводят еще одного добровольца, В. Призван из Яготина, жутко недоволен, что попал в рембат — он занимался спортом, атлетикой, но хирург отметил в его деле три ножевых ранения, чем обрек его на рембат (здесь, в Десне, уже перевестись невозможно — надо было попадать в другую учебку).