Павел Васильев - Повести

И вот в этот-то момент вновь влетела на кухню Муська.

— Ой, ой, ой, — захлебываясь, ошалело шептала она, выпучив глаза и прижимая к щекам ладошки.

— Что, что такое? — перепугались все наши. — Что случилось?

А следом за Муськой уже шла тетя Тося.

— Ты что бегаешь? Ты что это делаешь такое? — грозным шепотом напустилась она на Муську. — Человек пришел, а она — в бега. А ну, марш домой!

— Да что такое? — взволнованно смотрели все на тетю Тосю, еще ничего не понимая.

— Кавалер пришел. Гоша, — многозначительно подмигнула тетя Тося.

— Ну да?!

И сразу зашумели, загалдели все.

— Ох, батюшки мои, да чего же ты не похвастаешься, милка?

— Вот егоза, смотри-ка, туда же!

— Курсант. Хороший мальчонка, — поясняла тетя Тося, подгоняя Муську. — А ну, иди, иди, не позорь парня. Не надо было приглашать, если бегаешь.

— А я и не приглашала. Я сказала только, что день рождения, он сам пришел.

— Ну и не дури. Идем.

— Не пойду!

— Я тебе дам «не пойду»! Идем!

— Не пойду. Я боюсь…

…Сегодня Муська в том же платье, веселая, праздничная. Мы стоим на площадке переполненного трамвая, давят нещадно, но Муська улыбается и, заглядывая мне в лицо, тормошит, щекочет меня.

— Ну, улыбнись, слышишь! Улыбнись!.. Не волнуйся, ничего, все будет хорошо. Это всем боязно, кто в первый раз идет на работу. Со всеми так бывает, и со мной было. А на самом деле ничего страшного. Наоборот, хорошо.

Сдавили так, что не вздохнуть, а на остановке все подтрамбовывают, лезут и лезут новые пассажиры. Меня вплотную прижали к кондукторше, она зло сучит локтями, а когда уж совсем подпирают, колотит коленями. Я и рад бы от нее отодвинуться, но некуда.

— Давят? — спрашивает Муська, чувствуя, как я пытаюсь повернуться. Ей во что бы то ни стало хочется успокоить, развеселить меня.

— Оп, вдох! Выдох! Знаешь анекдот: на улице одну гражданку встречают двое знакомых и говорят: «Бегите скорее домой, с вашим мужем несчастье случилось, мы его снесли и в комнату положили». — «А как же вы дверь открыли, ведь ключ-то у меня?» — «А мы и не открывали. Он под асфальтовый каток попал, так мы его в щель под дверь просунули». Вот и нас с тобой сейчас сделают такими же, будут в щель просовывать. Ну улыбнись! Улыбнись скорей! — требует она. — Вот так! Прекрасно. У тебя очаровательная улыбка. Улыбайся почаще. Надо веселее смотреть на вещи. И не волнуйся, будет все в порядке.

— Да что ты трешься-то, совсем задавил! — раздраженно пинает меня кондукторша. — Подвинься! Прижмутся и трутся возле сумки. Что тут, медом намазано?

Трамвай притормаживает на остановке, и я чуть подаюсь вперед.

— Осади давай! Осади! — кричит кондукторша, высунувшись в открытое окно, и бьет по рукам тех, кто висит на подножке, вцепившись в раму. — Осади давай!

— Да ты что, с ума сошла? На работу опаздываем!

— А мне какое дело! Еще трамвай будет. Упадешь, а я за тебя отвечай. Поехали!!

«Дзон, дзон!» — стучит над нашими головами звонок, вздергивает длинным, как у дятла, хвостом.

— Вот привязался, нечистая сила, с утра нервирует, — ругает меня кондукторша и тычет железным кулаком в спину.

В трамвае в основном женщины, мальчишки-подростки да деды с недавно выбритыми фиолетовыми щеками. Когда таких дедов бреют, под лезвием потрескивают электрические разряды. Несмотря на давку, кругом разговаривают. Обычные темы. Чем отоварили карточку, что пишут с фронта.

— Ну и жарища, как в паровозной топке.

— В водичку бы сейчас, в Неву. Сидишь, а над тобой пар клубится. Ах, прелесть!

— Что-то керосином пахнет.

— А какая там холера с керосином влезла? — вмиг преображается кондукторша, привставая на цыпочки и заглядывая на площадку. — Кто там керосин везет?

Но на площадке молчат. И «холера» тоже молчит, притаилась.

— А вот сейчас не поленюсь, честное слово, проберусь, так я выясню, — не слишком уверенно грозит кондукторша.

Но трамвай уже остановился. Вагон будто выдохнул. Меня этим выдохом, как соринку из трубы, выбрасывает на улицу. Мы с Муськой мчимся по краю тротуара, обгоняя идущих. Она — впереди, только свищут, как велосипедные спицы, ее тонкие ноги.

— Привет, Муська! — кричит кто-то из толпы. — Ты куда так?

— Привет! — откликается Муська, останавливаться и рассматривать, кто там окликнул, некогда, — Будь побойчее, не бойся, — наставляет она меня, подождав, чтобы я бежал вровень. — Там уже все оформлено, тебе только пропуск получить. Впрочем, может, я еще успею, тогда вместе пойдем. Сама сведу тебя в цех. Надо было пораньше из дома выйти.