Мэтью Риджуэй - Солдат

Я направлялся вверх по Гудзону в настроении, слишком мрачном для того, чтобы размышлять о своих будущих обязанностях. По моим предположениям, мне могли поручить преподавание английского языка или права, так как я был довольно силен в этих дисциплинах. Я мог преподавать также испанский язык, которым теперь неплохо владел» получив хорошую практику во время службы па мексиканской границе. Прибыв в Уэст-Пойнт, я представился начальнику кафедры современных языков полковнику Уилкоксу. Его распоряжения повергли меня в уныние. От него я узнал, что изучение испанского языка прервано в связи с войной. Мне предстояло преподавать французский язык группе, изучавшей его уже второй год. Я напрямик заявил профессору Уилкоксу, что с моими знаниями я не смог бы заказать во французском ресторане даже яичницу. Если не считать занятий в детские годы, я не произнес по-французски ни единого слова. Да и тогда я был не слишком силен в нем. Словом, я просто не представлял, что смогу справиться с подобной задачей. Профессор Уилкокс молча выслушал меня.

— Первое занятие состоится завтра, — сухо проронил он, погружаясь в лежавшие перед ним бумаги.

Так много и упорно я не занимался с тех пор, как сдал вступительные экзамены по математике. После трех недель непрерывных занятий, когда я просиживал ночи напролет, забивая себе голову грамматическими правилами и разучивая классные лекции, я, наконец, почувствовал себя несколько увереннее. Постепенно я нагнал своих учеников, которые вначале знали больше, чем их преподаватель.

К счастью, через какие-нибудь три месяца война закончилась, испанский язык был восстановлен в своих правах, и меня переключили на этот предмет. Я преподавал испанский более года, упорно занимался и полюбил этот музыкальный и выразительный язык. Вскоре я стал разбираться в испанской грамматике более свободно, чем в английской. Это достижение, как я узнал позднее, оказало существенное влияние на мою дальнейшую карьеру.

В Уэст-Пойнте я проработал шесть лет, сначала преподавателем языка, затем — тактики и, наконец, помощником начальника факультета по физической подготовке. На последнюю должность я был назначен генералом Макартуром, который был тогда начальником училища.

Первые месяцы войны прошли довольно безрадостно. На факультете все были подавлены. Каждый знал, что нас никуда не отправят, что мы высидим войну здесь, не услышав ни одного выстрела, не осуществив своей мечты — повести людей в бой. На протяжении всей войны каждый кадровый офицер горел желанием попасть во Францию, на поля сражений. Боевой дух, которым были охвачены офицеры в то время, резко отличался от настроения многих знакомых мне лиц в годы второй мировой войны. Эти люди не проявляли искреннего стремления попасть на боевые позиции. Их вполне удовлетворяло спокойное местечко где-нибудь вдали от переднего края. Над этим фактом стоит задуматься.

Преподавая испанский язык, я серьезно опасался утратить связь с моей настоящей профессией. Из этих соображений я добровольно вызвался преподавать тактику, заинтересовал новой идеей других офицеров, и мы организовали факультативные занятия по тактике, проводившиеся дважды в неделю в вечернее время.

Эта сверхурочная работа была особенно полезной для меня, так как благодаря ей я познакомился с офицерами — участниками первой мировой войны, обладавшими богатым боевым опытом. Я очень хорошо помню одного прекрасного офицера майора Каллоха. Он получил тяжелое ранение в битве у Boгya, за участие в которой был награжден крестом за боевое отличие. Позднее он пострадал от газовой атаки. Калл ох был абсолютно бесстрашен и обладал замечательными качествами руководителя, не проявляя при этом ни высокомерия, ни хвастовства. Его доброта и умение держать себя завоевывали симпатии всех окружающих. Для меня он был олицетворением чосеровского «безупречного и благородного рыцаря», и мое восхищение Каллохом возрастало с каждым годом.

К моему глубокому сожалению, года через два после войны он ушел в отставку, переехал в Нью-Йорк и занялся коммерцией. Однако старый боевой конь сам устремляется туда, где звучат выстрелы. Когда разразилась вторая мировая война, он пожертвовал великолепной деловой карьерой и вернулся в армию. Мы встретились во Франции. К тому времени он имел чин полков-, ника и служил в управлении начальника военной полиции. Сейчас он живет в Альбукерке, штаг Нью-Мексико, и я при каждом удобном случае навещаю этого выдающегося и простого человека.