Николай Луговой - Побратимы

— Керим! Ты что же это чураешься своего боевого друга? — заговорил с ним Павел Рындин.

— Понимаешь, — стал объяснять Умеров, — не люблю купаться вместе. Не привык. Стесняюсь.

— А как ты попал в плен к немцам? — вдруг в лоб поставил вопрос разведчик.

Керим настороженно вскинул взгляд.

— Ранен был. Я же говорил. Раненого взяли.

— Так тяжело был ранен, что не мог отбиваться?

— Очень тяжело. Совсем тяжело.

— Покажи рубцы ран.

Умеров явно стушевался.

Нашей разведке удалось разоблачить Умерова. Легенда, с которой он пришел в лес, при проверке оказалась ложной. Слухи об убийстве немецкого офицера прошли по Южному берегу. Но убитого Ганса Курта никто не видел. Приезжал Курт и уезжал. Теперь его что-то не видно. А куда девался — неизвестно. Следствия немцы не вели. Ответных репрессий за Курта с их стороны не было. Сеть агентов Керимом, действительно создана. Названные им люди в селах проживают. Но все они известны лишь с одной стороны — отъявленные немецкие холуи. Похоже, что агентура, созданная Керимом, — ловушка СД. Сведения о полицейских силах, доставленных Керимом, в лесу давно известны, поэтому ценности не представляют.

Когда Умерова арестовали, он; долго отмалчивался. Лишь когда партизаны назвали Тавельскую шпионскую школу, где он обучался, и стали намекать на характер его задания, шпион «раскололся». Да, СД подготовило его, Керима Умерова, для разведки и диверсий в советском тылу. Там он должен был действовать под видом вчерашнего подпольщика и партизана, известного в партизанском лесу.

Даже наше побратимство со словаками и румынами немецкая разведка пыталась использовать в своих коварных целях.

Буквально на второй день после появления в лесу власовца «Федоренко» пришел румынский локоттшент Козанов. Молдаванин. Из Румынии. Антифашист. Подпольщик. Сбежал из-под ареста. На теле — следы пыток. В лесу может работать переводчиком. Владеет в совершенстве румынским, молдавским, словацким и немецким языками. Захватнические устремления клики Антонеску Козанову, конечно, чужды.

Партизаны приняли его. Но не прошло недели, как на Козанова поступила крайне плохая характеристика. В румынском батальоне его знали как плохого человека: ярый приверженец Гитлера, участник попоек с немецкими офицерами и заправилами мусульманского комитета.

Это нас насторожило. И вдруг однажды Козанов исчез. То ли спугнул кто, то ли срок его визита истек. Побег обнаружили вовремя. Настигли. Допросили. Козанов не упирался. Румынская разведка — сигуранца — прислала его с заданием разведать силы бригады, раскрыть всех словаков, румын и других беглецов из гитлеровской армии. Он должен был проследить и за власовцем «Дмитрием Федоренко». Если тот переметнется на сторону партизан, то пристрелить его в бою или при встрече без свидетелей.

После разоблачения каждого шпиона на душе становилось легче. Но борьба за Крым все больше ожесточалась, не на шутку разгоралась и тайная война. Новый порыв ее холодного дыхания мы почувствовали двадцатого октября.

Перед вечером, когда вместе с секретарем обкома мы направлялись на аэродром, нас догнал Илья Харченко.

— Час назад Евгений Маклаков и его новый напарник Миша Павленко привели в лес семерых агентов, — говорит он. — Они из Тавельской школы немецких шпионов. На днях их должны были перебросить самолетом на Северный Кавказ. Но Маклаков убедил их, и они решили перебежать к партизанам. Прошу разрешения сегодня же самолетом отправить их на Большую землю, — продолжает Харченко. — Они нужны нашему командованию. А восьмым полетит с ними наш представитель. Он будет сопровождать перебежчиков и отвезет важный пакет. В нем ключи кодов и шифров, которыми немецкая разведка снабжает своих агентов, засылаемых в советский тыл. Вы, конечно, понимаете, какая это находка для советского командования.

— Это хорошо. А кто их достал?

— Аннушка, наша разведчица.

— Молодец Аннушка!

— Да, еще одно сообщение, — тихо говорит Харченко, — немецкая и румынская разведки в Симферополе после провала готовят новую группу для засылки в лес. Фамилии и легенды новых агентов нам будут переданы вовремя.

Получив согласие, Харченко быстро уходит. А наши командиры тайной войны — Емельян Колодяжный, Емельян Романцов, Павел Рындин, Борис Теплов и Владимир Сидоров продолжают кропотливую работу по разоблачению происков врага.