Николай Луговой - Побратимы

Ваднев вновь поднимает партизан в атаку. В это время Федоренко дал сигнал — две красные ракеты. Из-за склона вырвались партизаны Сороки и Белко. Разделенные на две группы, они наносили удары одновременно по врагам, засевшим в Петровке и Барабановке.

Каратели, привлеченные атакой вадневцев, теперь пытаются развернуть часть сил в западную сторону. Но партизаны уже в селе. Оккупанты бегут, позабыв о машинах.

Теперь у танков партизаны. Моторы продолжают работать. Кто-то из вадневцев ныряет в люк, но вскоре вылезает — система управления незнакома. И тут вспоминают о словаках. Иозеф Белко и Ян Фус скрываются в люках танков. Проходят минуты, и сцепленные трофейные танки, облепленные партизанами, направляются в лес.

Спасенные от угона в Германию жители вяжут узлы, собираются уходить в лес. Хозяйничанье карателей в селах было таким кратковременным, что фашисты не успели даже снять красные флаги, вывешенные на высоких деревьях еще в тот день, когда шумели предоктябрьские митинги.

В лесу Федоренко остановил партизан. Вскочив на башню танка, он показывает на восток.

— Глядите, что делают!

За Балановской долиной, на западном склоне холма виднеется большое село Нейзац. В его центре на шпиле кирки, остро вонзающемся в небо, реет большой красный флаг. Над киркой кружит немецкий «штукас». Он делает заходы и строчит по шпилю из пулемета.

Разворот, заход, очередь. Еще разворот, еще очередь…

— Флаг, гадина, хочет срезать, — догадывается кто-то.

А флаг по-прежнему гордо реет в голубом безоблачном небе.

Из Барабановки с группой партизан и жителей подходит комиссар 18-го отряда Николай Клемпарский. Он рассказывает историю флага: 6 ноября 1943 года, в день восстановления Советской власти в Нейзаце, красный флаг из тайника достала учительница Зоя Григорьевна Пушкарева. Водрузил его на шпиль кирки пятнадцатилетний Митя Стешин. А чтобы немцы побоялись лезть на кирку, он опутал ее беспорядочным сплетением проводов, на дверях и стенах написал: «Заминировано!» Потому-то фашисты и решили срезать флаг пулеметным огнем с самолета.

Колонна двинулась дальше, но в это время раздается команда:

— Воздух!

Наполняя все вокруг завывающим ревом, проносятся три звена бомбардировщиков. Еде-то над Баксаном они сбрасывают бомбы. Затем самолеты делают разворот в сторону Яман-Ташского леса и поливают его пулеметным огнем…

К вечеру поступили донесения от отрядов и бригад. Из Новоалександровки каратели тоже выбиты. Там действовал 24-й отряд. Бой длился до позднего вечера. Помогли партизаны Сороки и Белко. В сумерках они проникли прямо в боевые порядки противника и стали расстреливать карателей в упор. У немцев поднялась паника. Они вступили в огневые схватки со своими же частями. Кончилось тем, что партизаны Григория Харченко из 2-го отряда вместе со словаками, преследуя факельщиков, ворвались в поселок живкомбината и там разгромили штаб полка.

Тяжелый бой вел отряд Саковича в Новоивановке. За Нейзац и Фриденталь сражался 21-й отряд.

Партизанские атаки становились все активнее.

Одиннадцатого ноября на ускутской дороге группа партизан уничтожила немецкую заставу. 14 ноября партизанский отряд напал на тыловые подразделения немецкого артдивизиона в Султан-Сарае [82] Ныне с. Ульяновка. . Народные мстители убили двадцать три солдата и захватили обоз с обмундированием и продовольствием. На другой день партизаны близ села Чистенькая уничтожили немецкий грузовик с десятью автоматчиками. Двадцать второго ноября отряды партизан разбили гарнизон в селе Ангара, а спустя пятидневку был нанесен массированный удар по гарнизонам, расположенным в шумхайской группе сел [83] Ныне с. Заречное, Доброе и др. , что на Алуштинской автомагистрали. В течение ноября партизаны совершили сорок восемь нападений на колонны и гарнизоны противника, уничтожили более тысячи солдат и офицеров, четыре эшелона, два склада, двадцать грузовиков, шестьдесят повозок, взяли богатые трофеи…

Поздней ночью 25 ноября к нам с Большой земли прилетела группа советских офицеров. Едва вошли они в штабную землянку, как она мгновенно преобразилась: привычный ее колорит, с людьми в партизанских брезентовых робах, с сугубо гражданским лексиконом и с походкой вразвалку уступил место армейской выправке и форме, чеканному воинскому языку.

— Разрешите обратиться! — докладывает подполковник. — Товарищ начальник Центральной оперативной группы, по приказу Командующего Отдельной Приморской армии группа советских офицеров прибыла в ваше распоряжение для прохождения службы в партизанском строю. Докладывает гвардии подполковник Савченко.