Александр Михайловский - Пусть ярость благородная

– Ваше благородие, – оторвал их от беседы крик наблюдателя, – господин капитан, во-о-он те два крейсера заворачивают к нам.

– Не заворачивают, а ложатся в циркуляцию, балда! – проворчал Борейко. – Похоже, расходятся с японцами на контркурсах. Эх, сейчас бы минами, только вот дистанция великовата. Только сейчас заметил – вроде ход хороший, а дымов не видно. Даже самый хороший уголь не может гореть без дыма. Интересно, Николай Васильевич, что это за корабли?

– Знаю не больше вашего, Борис Дмитриевич, – капитан Степанов пожал плечами, – наверное, еще чуть-чуть – и все будет ясно. Они уже завершили разворот.

– Николай Васильевич, гляньте – вроде моряки говорили, что от самоходных мин на воде остаются следы, но не такие же. Это СЛЕД, будто черт хлыстом по воде ударил. Да и между этим кораблем и самым близким японцем никак не меньше десяти верст.

– Шесть следов, Борис Дмитриевич. Каждой твари по паре, и как быстро идут! Сейчас, сейчас! Сдается мне, вот они – настоящие КОЗЫРНЫЕ ТУЗЫ!

– Поздно, Николай Васильевич, по крайней мере, для двух броненосцев, им уже не увернуться.

На батарее все замерло, даже несчастный, забитый Заяц понимал, что именно приближается к японским броненосцам. Шесть козырных тузов, СМЕРТЬ! Ахнуло почти одновременно. Броненосцы взрывались и тонули по очереди, будто догорал некий бикфордов шнур. Правда, два последних остались на плаву, но у одного был оторван кусок кормы, а другой бессмысленно кружил на месте, к тому же сильно накренившись и осев в воду.

– Вот и постреляли! – Прошептал наводчик первого орудия, вытирая вспотевшее лицо, когда последний из затонувших японский броненосец исчез под водой, – конец адмиралу Тогову.

– Не знаю, что это было и кто это был… – поручик встряхнулся, приходя в себя. – Но, братцы – ура тому, кто это сделал. Морякам, Богу, черту, сатане – неважно. Ура!

– Ура! – высыпавшие на бруствер солдаты кричали и подбрасывали вверх шапки.

– Не богохульствуйте, Борис Дмитриевич. Кстати, бог и дьявол здесь ни при чем.

– А ход без дымов?

– Ну, тут все просто, слышали про германского изобретателя и инженера Рудольфа Дизеля? Прапор наш рассказывал, что по Волге уже ходит танкер с его машинами внутреннего сгорания. Жаль, нет его сейчас на батарее, не видел всего. А так, наверняка это пробный корабль с такими машинами, построенный где-нибудь в Сан-Франциско. В Америке это так – плати деньги и строй что хочешь. А как война началась – вооружили, чем было, и к нам. Это же надо – такая громадина, а скорость как у миноносца. Точно наш, Николай Васильевич – Андреевский флаг прямо на кормовой надстройке нарисован. Так что, ура морякам. Стало быть, Борис Дмитриевич, – развеселился Жуковский, – нет больше у Японии броненосцев, да и адмирала Того больше нет! Теперь война совсем другая пойдет.

– Это вы, Николай Васильевич, совершенно правы, а за это не грех и выпить. Иван!

– Слушаю, вашбродь? – вытянулся в струнку вестовой.

– Давай ишшо, что есть, за упокой души адмирала Того.

– Вы это, Борис Дмитриевич… – сказал Степанов, – не увлекайтесь. Остаетесь за старшего, а я поеду в управление артиллерии, доложу генералу. Пусть Василий Федорович тоже порадуется, это надо же – моряки разом утопили весь японский флот.

– А Стессель, – сплюнул Борейко, – пусть подавится своей желчью. Он флотских крайне не любит, и такая их громкая победа будет ему как серпом поперек пуза.

А русские крейсера «Аскольд», «Баян» и «Новик» уже неслись на всех парах к тому, что осталось от японской эскадры.

– Ну, Борис Дмитриевич, победа-то какая! Смотрите, японцы белые флаги выкинули, два броненосца теперь наши. Теперь мне непременно надо ехать, пусть все управление артиллерии порадуется.

14 марта 1904 года 10–15 по местному времени. Окрестности Порт-Артура, 10 миль южнее Золотой Горы. Боевая рубка БПК «Адмирал Трибуц»

–Ну вот и все, Пал Палыч, отвоевались. – Карпенко повернулся к Одинцову. – Как мы и договаривались, я свою работу сделал. Что дальше?

– Дальше как положено, Сергей Сергеевич, медленно прогулочным ходом сближаемся с «Аскольдом» – на нем, кажется, адмиральский вымпел. Да сойдись с ним правыми бортами, так потом проще будет. Когда ляжем в дрейф, Иванова сюда, пора снова делать из него дипломата и выдвигать на исходные. Да, пора дать команду на «Вилков», чтобы выходили на сцену, только на «Бутоме» пусть триколор вместо андреевского флага подымут, чтоб не было лишних вопросов… – сказал Одинцов, а про себя подумал: «А чтоб я знал, что делать?! Будем неизбежно импровизировать – и прорвемся, не зря же говорят, что нахальство второе счастье. Но об этом пока помолчим…»