Александр Михайловский - Пусть ярость благородная

14 марта 1904 года 08:15 по местному времени. Окрестности Порт-Артура, 20 миль юго-западнее Ляотешань. Боевая рубка БПК «Адмирал Трибуц»

Полный вперед – пока, правда, без форсажа. На таком режиме, при работе всех четырех турбин, «Трибуц» способен разогнаться до двадцати четырех-двадцати пяти узлов. Он и разогнался, на лаге двадцать четыре с половиной. По широкой дуге, обходя соединение Того, вместе с «Быстрым» движемся на юго-восток. Именно там, в тылу его кильватерного строя, и начнется атака века.

До начала боя осталось совсем немного времени, в рубке стихли даже приглушенные разговоры. Карпенко взял в руку микрофон общекорабельной трансляции. Сейчас его услышат на всем корабле на всех боевых постах.

– Товарищи, друзья, боевые соратники, офицеры, мичмана, старшины и матросы. Смотрите, перед нами Враг, позади Россия. Россия всегда будет за каждым из нас, какой бы год ни стоял на дворе. Да и Враги тоже у нее были и будут всегда. Теперь наступил момент проверить, не зря ли Родина вооружила нас и поставила в строй для своей защиты, на что мы способны в черный для России день? Вон дымит японская эскадра, построенная на деньги англичан и американцев, ими же оснащенная и обученная. Японцы пришли сюда убивать наших русских людей, наших прадедов и прапрадедов. Напомню – они напали как Гитлер, без объявления войны, ночью атаковав наши корабли, а на следующий день блокировали в Чемульпо «Варяг» и «Кореец». В наших руках оружие возмездия, способное затоптать врага в морскую пучину. Но запасы у нас ограничены, а враги многочисленны, поэтому прошу – не приказываю, а прошу – максимально точно исполнить свои обязанности. Выполнить свой боевой долг на «отлично», чтобы каждый снаряд или торпеда попали точно в цель. Никогда еще у вас не было более придирчивых проверяющих. Помните, что малейший наш огрех может нам дорого обойтись. У врага оружие не учебное – боевое. А мне даже страшно подумать, что может сделать с нашим кораблем двенадцатидюймовый, или даже восьмидюймовый снаряд. Товарищи, с нами Бог, наше дело правое, победа будет за нами. Не подведем наших предков, нашу многострадальную Родину и наш народ…

Карпенко вытер рукой лоб – он все-таки строевой командир, а не оратор. Но помог текст, который составил Одинцов, ну и от себя тоже кое-что удалось добавить. А времени остается все меньше и меньше, до исходных позиций еще около пяти минут.

А кстати, вон и Одинцов – стоит на правом крыле мостика и показывает большой палец, понравилось, значит. Ну ладно, он же не лезет в мои военно-морские дела, а я не буду лезть в его политические. А то при толерастии с либерастией слишком много народа возомнило себя великими политиками и ломанулось покорять политические Олимпы.

14 марта 1904 года 08–35 по местному времени. Окрестности Порт-Артура, 25 миль юго-восточнее Ляотешаня. Боевая рубка эсминца «Быстрый»

Капитан первого ранга Иванов Михаил Владимирович

Японская эскадра вытянулась поперек моря цепочкой коптящих утюгов. Четко следуя плану операции, мы вслед за «Трибуцем» легли на курс параллельный курсу японской эскадры на сорок пять кабельтовых мористее и с отставанием по дистанции в семьдесят кабельтовых. Напряжение в боевой рубке росло с каждой секундой. Вот пришло время и с гортанным кавказским акцентом звучит команда моего командира БЧ-2 капитан-лейтенанта Гараняна, – «Снаряд осколочно-фугасный, взрыватель на фугас! Товсь!» – Вот уже расстопорены механизмы наведения артиллерийских башен и торпедных аппаратов. План боя и характеристики целей введены в БИУС, а оттуда переданы в СУАО. Операторы, привстав от напряжения, нависли над своими пультами. С каждой секундой приближается рубеж открытия огня. Шестьдесят кабельтовых для «Трибуца» и шестьдесят пять для нас. Шестьдесят – шестьдесят пять кабельтовых, это примерно половина максимальной дальности обеих артсистем, что АК-100 с «Трибуца», что АК-130 с «Быстрого». Траектории при этом весьма настильны, рассеивание невелико, а подлетное время снарядов около семнадцати секунд. Сто тысяч лошадей несут «Быстрый» над волнами в брызгах пены и свисте ветра. Опять это упоение атаки, кружащее голову, как в тот раз. Осталось десять кабельтовых, семь, пять, три, два, один…

Отсюда, из рубки, мне была видна только полусферическая крыша баковой башни и концы стволов, наведенные на врага.

– Огонь! – сказал я негромко, но так что услышали все, кто находился в рубке. – Огонь! – И вспыхнуло пламя и ударил гром.