Леон Юрис - Боевой клич

Нас обстреляли из пулеметов почти в упор. Мы залегли, пытаясь зарыться в песок. Пули свистели над головой, тонко взвизгивая и тупо чмокая, когда попадали в стволы пальм.

Я еще раз взглянул на «аллигатор», быстро приближающийся к берегу, и по примеру Мэриона, лежавшего рядом, тоже открыл огонь по противнику. Краем глаза я приметил, как Джейк Левин поднялся и побежал прочь от поля боя. Трусливый сукин сын, но сейчас не до него.

Ко мне подполз Бернсайд.

— Накрылось наш радио, — пропыхтел он.

— Спасибо, что сказал.

— Что будем делать?

— А что мы можем сделать? Вставить флаг тебе в задницу и отправить лоцманом на «аллигатор»?

— Очень смешно. Но мы в дерьме, и ты это знаешь.

— Их там не больше десятка, и наша задача — не дать им прорваться к раненым.

К нам подполз Непоседа Грэй.

— Здесь что, дом свиданий? — яростно прошипел я. — Уматывай отсюда, а то одним выстрелом всех накроют.

— Мак, посмотри на «аллигатор», — не обращая внимания на мое ворчание, сказал Непоседа. — Они взяли слишком далеко к северу и теперь идут прямо в лапы к японцам!

— О Господи! Этого еще не хватало!

— Что будем делать, Берни?!

— Прищурь глаза и пукни.

— Надо повернуть их к нам. Они всего в двухстах ярдах от берега.

— Где сигнальные флаги?

— Остались на КП.

— Ну-ка, прикройте меня. — Я стащил с себя гимнастерку. — Попробую посигналить им с пляжа.

— Ничего не выйдет, Мак. Тебя пристрелят ровно через десять секунд.

— Но мы должны повернуть их! Они же идут прямо к японцам!

— Прикройте! — раздался вдруг громкий крик позади нас.

Это был Левин. Он успел смотаться на КП и взять сигнальный фонарь. Видимо, он раньше нас сообразил, что грозит «аллигатору». Он во весь рост встал на пляже и отчаянно посылал световые точки — тире морзянки, пытаясь привлечь внимание людей на судне. Радостный вопль вырвался из его груди, когда ему это удалось. Но тут же, несмотря на наш заградительный огонь, из кустов снова ударил пулемет.

— Левин! Джейк!

Он согнулся пополам и, все еще продолжая сигналить, упал на песок, обливаясь кровью. Но «аллигатор» уже повернул к нам.

Бернсайд, я и Непоседа ринулись к Левину, лежавшему в воде у самого берега. Мы с Непоседой подхватили окровавленное тело радиста и потащили в укрытие, пока Бернсайд, стоя во весь рост, бросал гранаты в кусты, где засели японцы.

Уложив Левина, я расстегнул мокрую от крови гимнастерку.

— О Господи! — вырвалось у Непоседы при виде развороченной пулями груди Левина.

— Санитары! Сюда! — крикнул я.

— Не надо, — остановил меня Непоседа. — Я отнесу его.

Он поднял Левина, стараясь не смотреть на страшные раны, и понес к санчасти.

— За мной! — проревел я, бросаясь в атаку.

Мы ринулись к кустам, где засел противник, одержимые безумным желанием убивать, рвать зубами глотки, мстить...

Техасец донес Левина до санчасти, где рядами лежали раненые. На берегу уже начали разгружать «аллигатор». Одни бежали к санчасти, чтобы быстрее доставить контейнеры с плазмой, другие, нагруженные патронами, минами и гранатами, спешили в линейные роты.

Монахиня в белом облачении, запачканном кровью, помогла Непоседе уложить на землю закутанного в одеяло Левина.

— Зовите врача, — сказала она, склоняясь над раненым.

Когда Непоседа вернулся с доком Кайзером, монахиня читала молитву, стоя на коленях перед телом Левина. Кайзер взглянул на раненого и медленно покачал головой.

— Он еще... — едва выговорил Непоседа.

— Да, но вот-вот умрет, — тихо ответила монахиня. — Леди... сестра... это мой друг... Можно, я посижу с ним?

— Конечно, сын мой.

Непоседа снял каску и сел рядом с Левиным. Смочив платок водой из фляги, он вытер пот, выступивший на лбу раненого. От прикосновения чего-то прохладного Левин открыл глаза.

— А-а, Непоседа...

— Ты как себя чувствуешь?

— Неважно... Как там «аллигатор»?

— Все в порядке, Джейк. Ты молодец.

— Это хорошо.

— Они переведут тебя на эсминец, в госпиталь, — опустив глаза, соврал Непоседа.

Левин понимающе улыбнулся и слабо сжал руку техасца.

— Ты держи меня за руку, Непоседа, ладно?

— Конечно... конечно...

— Непоседа...

— Что?

— Скажи им... они не должны ставить крест на моей могиле... Звезда Давида... Там должна быть звезда Давида...

Когда я пришел в санчасть, Непоседа все еще держал руку Левина, хотя лицо последнего уже накрыли одеялом. Я предложил техасцу сигарету, но он покачал головой и поднял на меня глаза, полные боли. Мне стало не по себе, когда я понял, о чем он думает.