Леон Юрис - Боевой клич

Уже в который раз рядовой Мазорос слабеющим голосом повторял сидевшему рядом с ним морпеху, как пользоваться радиостанцией. Он потерял слишком много крови и знал, что умрет, но думал только об одном — десант не должен остаться без связи с основными силами.

Когда сознание покинуло Мазороса и последний вздох вырвался из его груди, десантник, внимательно слушавший наставления, снял с него наушники и продолжал поддерживать связь...

Трижды раненный лейтенант Рой не прекращал командовать остатками разведвзвода, пока не умер от четвертой раны...

Взошла бледная луна, осветив серебристым светом поле брани, а с ней начался и прилив. Морские волны жадно наступали на песок, пока не сожрали узкую полоску земли. Десантники лежали в воде, поддерживая раненых. А за дамбой, перед пулеметными гнездами, умирали в бесчисленных снарядных воронках сотни парней, но никто из них не кричал, не звал на помощь, потому что они знали, что на их призыв откликнутся и придут десятки их товарищей, которые неминуемо погибнут...

А когда одно из десантных судов подошло к краю пирса, чтобы выгрузить боекомплект и медикаменты, не понадобилось вызывать добровольцев, чтобы нести ящики по пятисотметровому пирсу, под пулями снайперов и пулеметным огнем из бункеров. Десантники без команды шли вплавь между опорами пирса, понимая, что никто за них этого не сделает...

Один из военных корреспондентов, сидевший в воде под самой дамбой, писал огрызком карандаша в призрачном свете луны:

«Трудно поверить в то, что я вижу вокруг. Я пишу эти строки и не знаю, прочитает ли их кто-нибудь, потому что к завтрашнему утру я, вероятно, буду уже мертв. Я нахожусь на атолле Тарава острова Гилберта и, как все, кто окружает меня, жду контратаки японцев. Мы все знаем, что наша гибель неминуема, но никто на паникует. Наоборот, все как-то удивительно спокойны. Никогда не думал, что в людях может оказаться столько мужества. Банкер Хилл, Геттисбург, Аламо, Бель Вуд... все это было, но сегодня мы смело можем добавить к этим вехам нашей славы новую: Тарава. Потому что сегодня здесь час славы, момент истины и минута молчания для второй дивизии морской пехоты...»

Рассвет, казалось, вдохнул новую жизнь в измученных людей. Радостная весть, переданная по радиостанции, мигом облетела десант. В шесть ноль-ноль на десантирование идет восьмой полк!

И по проводам полевых телефонов, протянутых между Синими пляжами один, два и три полетела команде полковника Кэрпа: «Примкнуть штыки! Приготовиться к атаке!»

Едва стрелка часов подошла к шести, полковник с пистолетом в руке поднял остатки второго полка. И они поднимались! Поднимались, словно мертвецы из могил в Судный День. Поднимались из воронок, из воды, из-за дамбы.

Уставших от бессонной ночи японцев удалось захватить врасплох. Но самое главное состояло в том, что адмирал Сибу был убит, поэтому контратака японцев не состоялась, а пока шли споры, как действовать дальше, морпехи сами пошли в атаку.

В то время как основной огонь японцев сконцентрировался на десантирующихся подразделениях восьмого полка, второй полк сумел-таки преодолеть сотню метров, отрезать первую линию обороны противника и закрепиться там. Но дальше люди Кэрпа продвигаться уже не могли и теперь ждали подхода восьмого полка.

Полковник Кэрп, раненный во второй раз, наконец позволил утащить себя в укрытие, где его и нашел генерал Снайпс, возглавивший десантирование восьмого полка.

— Здорово, Кэрп.

— Приветствую вас, генерал. Что с ногой, ранены?

— Да нет, просто подвернул. Доложите обстановку.

Кэрп достал карту.

— Удалось продвинуться вот до этих рубежей, а вот здесь до Зеленого пляжа. Как там идет десантирование?

Снайпс поморщился.

— Плохо. Им достанется так же, как и вчера вам, а может, и того больше...

К полудню все, что осталось от восьмого полка, было на берегу. Вторая волна десантников тоже бросилась в атаку, чтобы развить успех второго полка, но сопротивление противника становилось все более ожесточенным. Кое-где завязывался рукопашный бой; и люди двух наций свирепо убизали друг друга, рыча от ярости, словно дикие звери.

В конце концов генерал Снайпс был вынужден дать радиограмму на «Мэриленд»: «Операция под угрозой срыва».

Даже такой старый волк, мастер рукопашного боя, морпех до мозга костей, как Снайпс, в конце концов признал, что без шестого полка им не обойтись.