Даниил Аль - Дорога на Стрельну

Когда Папа Шнитов произнёс эти слова, он, видимо, уже вынашивал тот поразительный «ход конём», который потом и осуществил. Ход, и в самом деле подсказанный самой войной.

На третий день после появления в роте баптиста произошло одно событие, одновременно и смешное, и прискорбное. Рота как раз тогда и получила задание добыть «языка». Командованию армии был срочно нужен офицер противника. Необходимо было пролить свет на замеченную в тылу передовых частей фашистов перегруппировку. Несколько попыток армейских разведчиков захватить нужного фрица не увенчались успехом. Тогда было решено подключить к выполнению этой задачи подразделения передовых частей армии, бойцы и командиры которых «вжились» в обстановку на своих участках обороны.

Начальник разведки дивизии, капитан Гамильтон, выбрал для проведения операции роту, в которой был замполитом его приятель Папа Шнитов. Рота к тому времени имела уже прочную славу надёжного, дисциплинированного подразделения.

Гамильтон объявил обещание командующего армией: те, кто приведут «языка», будут награждены медалью «За отвагу». Охотников пойти в опасный поиск нашлось немало. После тщательного отбора в поиск были назначены сержант Охрименко, не раз ходивший в тыл врага, и сержант Тимохин, дисциплинированный, уже немолодой человек, воевавший под Ленинградом с первых дней войны.

Пробраться в тыл врага и возвратиться назад с «языком» было в условиях Ленинградского фронта делом сложным. Война здесь носила позиционный характер. Линии окопов с обеих сторон были сплошными. Непросто было преодолеть даже свои минные поля и проволочные заграждения. Уже для этого требовалась исключительная точность в следовании по проходам, оставленным сапёрами. Малейшее отклонение в сторону — рискуешь нарваться на мину. Неловкое движение при подползании под колючую проволоку — и зазвенят пустые консервные банки, привязанные попарно к рядам «колючки». Конечно, баночные «концерты» устраивает и ветер. Но фашистские пулемётчики в любом случае поливают «зазвеневший» участок из тяжёлых пулемётов. А уж о вражеском предполье что говорить! Где там лежит заметённая снежком мина, неизвестно.

Над линией немецких окопов по всему периметру блокадного кольца — от устья Невы у Шлиссельбурга до берега Финского залива под Стрельной — по ночам через каждые сто метров то и дело летят в небо синие молнии осветительных ракет. Каждая из них пока взлетает и падает, ярко освещает на одну-две минуты предполье перед данным участком. Тем не менее наши разведчики постоянно проникали в расположении противника. Для обеспечения успеха разведки обычно принимались серьёзные меры поддержки. И на этот раз отправка разведчиков потребовала немалых усилий. Пулемётный взвод был готов подавить пристрелянные пулемётные точки противника. Сержант Кирюк, считавшийся искусным пулемётчиком, должен был углядеть и мгновенно залить свинцом всякую вновь объявившуюся в расположении врага огневую точку. Стрелковый взвод лейтенанта Зипунова готовился к отвлекающей атаке, в сторону от маршрута движения разведчиков, если противник вдруг проявит активность на их пути.

Снайпер Бозарбаев с двумя учениками выдвинулся в «секреты». Их задачей было встретить прицельным огнём вражескую группу преследования в случае, если она выползет в «ничейную» полосу, чтобы отбить захваченного разведчиками «языка». И наконец, в расположении Гамильтона находился наблюдатель артиллерийского полка дивизии, готовый вызвать огонь в любой указанный начальником разведки квадрат.

Охрименко и Тимохина инструктировали все по очереди: Гамильтон, сапёры, пулемётчики, командир роты, Папа Шнитов и даже артиллерийский наблюдатель. Предусмотрено было как будто бы все. Непредвиденной оказалась только одна маленькая деталь. Но как это часто бывает, именно она, эта одна-единственная непродуманная мелочь, сорвала успех всей операции.

Охрименко и Тимохин благополучно пробрались в расположение противника и возвратились обратно с «языком». На обратном пути Тимохин, прикрывавший отход, был ранен в бедро. Охрименко один волок по снегу связанного немецкого офицера с кляпом во рту. Бозарбаев и два других снайпера поддержали Тимохина метким огнём, а потом помогли ему добраться до нашей траншеи. Операция прошла на редкость удачно. Начальник разведки, командир роты и Папа Шнитов горячо поздравляли Охрименко и раненого Тимохина, которому предстояла эвакуация в медсанбат. Однако ликование, охватившее всех при успешном завершении столь значительной операции, было преждевременным. Когда немца развязали и вынули у него изо рта кляп, выяснилось, что он мёртв. Могучий Охрименко задушил его, сам того не заметив, пока волок по снегу, обхватив за шею.