Елена Семёнова - Русский Жребий

— Причём здесь Пушкин! Люди, наконец, восстали против ненавистного «совка», а вы!.. Всё-таки украинцы гораздо больше заслужили называться нацией, чем русские!

— Потому что свергают одних мерзавцев, чтобы посадить других за американские плюшки и в глупой надежде вступить в европейский Содом?

— Уж не Киселёва ли вы наслушались?

— Вы забываете, профессор, что в нашем доме нет телевизора. К тому же любая пропаганда всегда лишь вредит правде, заставляя сомневаться в ней путём примешивания к ней вовсе не нужной лжи.

— Тогда не могу понять, откуда вы берёте столь дикие вещи. Вот, увидите, украинцы изберут достойных людей во власть и начнут строить правовое, демократическое государство.

Отец рассмеялся:

— Украина никогда не была государством и не будет. А будущих «достойных людей» мы уже видим на трибунах. Воры из всех бывших правительств и несколько маргиналов и уголовников.

— А народ? Народ?! Разве не видите вы, сколько прекрасных лиц среди него?!

— В толпе Февраля 17-го тоже встречались вполне симпатичные лица. Народ в истории — то же самое, что массовка в театре. Необходим для фона, но спектакля не делает.

В те дни Николай не понимал отца. Ненавидящий воровскую клику, заправляющую в РФ, он уже грезил, как и в России народ, наконец, поднимется и сметёт её, как сметали на Украине её подельников. Двое приятелей Юшина ездили в Киев и участвовали в столкновениях с «Беркутом» — вернулись полные восторга от увиденной «народно-освободительной борьбы». Восторгался, слушая их, и Николай.

Но победа майдана быстро охладили его восторги. Растерзанные «беркутовцы», грабёж и погромы, делёж областей между евреями-олигархами, беснование «черни» под водительством Ярошей, Музычек и прочих уголовников. Нет, это не долгожданной воздух свободы был, а смрадное дыхание 17-го года. Вон, даже «Яблочко» переиначили на «бандреровский» лад. Нет, это не победа народа была, а очередное торжество разнузданного Хама и узкой группы мерзавцев, натаскавших и спустивших его с цепи.

Страшён Хам, спущенный с цепи, опьяневший от вседозволенности… Пьяная вакханалия охватывает всё и вся. Гуляй, душа! Всё теперь можно тебе! Всё — твоё! Грабь, насилуй, жги, убивай — всё дозволено, если речь идёт о врагах, а во враги ты сам волен записать всякого, кто окажется недостаточно отзывчив к нуждам революции! Идут хлопцы по домам, стучат в двери: «Скидавайтесь, граждане, на нужды майдана!» А если нет, то всё равно возьмём — а вам пожалеть придётся! Налагают хлопцы налог на припаркованные у домов машины: «Платите, граждане, по тысяче в день на нужды героев майдана!» А не то сожжём ваши машины к известной вам матери — «зажигалок» у нас на всех хватит. Нападают хлопцы на одиноких прохожих, на автолюбителей, на гаишников (этих, как в 17-м городовых, стреляют сразу). Слава Украине!

А ещё же открыты патриотам дворцы бежавших правителей — а там всего есть! И выпить, и пожрать, и своровать, и пострелять. У генпрокурора бывшего постреляли лебедей на пруду, в личном зоопарке Янока — распяли беркутов. От вида этих несчастных птиц затошнило Николая. Вот, она — революция во всей своей мерзости! Вот, он — большевизм настоящий, не в букве (лозунге), а в дьявольском духе своём.

За этих птичек «уели» Юшина друзья. Мол, как это не стыдно вам, Николай, петь с «совкового» голоса? Герои майдана птичек бы никогда не обидели! Не клевещите!

Это Николай-то — с «совкового» голоса поёт? Ну, уж извините! Николай Юшин только своим голосом поёт, а вот вы, майданутые зомби, реальности видеть не хотите! От резкостей Николай на тот раз, правда, удержался, показал психическим видеозапись расправ над «беркутовцами», как глаза выкалывали, как истязали. То есть это могли делать герои майдана, а птичек не могли? И как вам это? Нравится? А «пофиг» им человеческий выколотый глаз и измывательства над ранеными людьми. Даже вниманием не удостоили. Ты нам, Николай, про птичек докажи, а если не можешь, так и не клевещи. Пришлось послать майданувшихся друзей лесом. Ну, а как ещё, если этим человеколюбцам на живого человека плевать?

— Это только первые капли великой крови, — говорил в те дни отец. — Подождите, это лишь посев. А скоро будет жатва, страшная. Пол-Украины русская кровь зальёт. Уж они постараются…

Теперь уже прислушивался к нему Николай и постепенно понимал, что единственное важное теперь это именно судьба русских людей на Украине, крови которых жаждали радикалы, и единственной заботой России и русских людей должно быть — как бойню эту предотвратить, как своих защитить.