Николай Горулев - Прощайте, любимые

Белокурый пошел вперед, за ним Вера, потом Сергей, и замыкал шествие худощавый.

Странное ощущение испытывал Сергей в эти минуты. Откровенно говоря, он не верил, что милиция способна сражаться с регулярными частями гитлеровцев. Откуда шло это неверие — он и сам не мог объяснить, — просто он привык видеть милиционера чаще всего без оружия на улице города, как строгого блюстителя порядка. В будни он усмирял буйство какого-нибудь хватившего через край гуляки, руководил несложным уличным движением, в праздники при полном параде следил за тем, чтобы ничто не мешало шествию колонн. К этому примешивалось чувство некоторой иронии, вызванной отношением к конкретному человеку, известному во всем городе милиционеру Глазову.

Глазов, очевидно, знал службу и был на хорошем счету у начальства, потому что стоял на посту ответственном — на самой центральной площади города. Он бдительно следил здесь за порядком и чистотой — никто не смел на виду у Глазова бросить на мостовую или тротуар окурок, никто не решался сквернословить — Глазов был беспощаден. Рассказывали, что однажды он оштрафовал собственную жену.

Воскресным днем возвращалась она с Быховского рынка через площадь с тяжелой покупкой — снопом соломы на подстилку поросенку. Поскольку на весу этот сноп держать было тяжело, женщина тянула его по тротуару. Отдельные соломины ускользали из-под ее руки и застревали на тротуаре. Глазов, заметив нарушение, схватился за свисток. Услышав знакомую трель, женщина не остановилась. Глазов вынужден был бежать к ней через всю площадь.

Тут же собралась толпа любопытных.

Глазов взял жену за рукав:

— Гражданка, вы нарушаете...

— Отстань, — устало ответила ему жена. — Лучше помог бы нести, чем стоять да посвистывать.

— Я не посвистываю, а нахожусь при исполнении служебных обязанностей.

— Ну и находись.

— Немедленно уберите за собой солому!

— На это у тебя дворники есть, — невозмутимо ответила жена.

— Гражданка! В таком случае платите штраф!

— Ты что, сдурел? С законной супруги штраф.

— Вы слышите? — строго спросил Глазов. — Мне все одно, что вы супруга, а раз нарушаете — платите.

Женщина выставила Глазову кукиш.

— А этого ты не хотел? Вот тебе штраф. А вернешься домой — я тебе это припомню.

Глазов невозмутимо расстегнул планшет, выписал квитанцию, достал из правого нагрудного кармана три рубля и переложил в левый.

Рассказ об этом поступке Глазова многие годы передавался из уст в уста, и Сергей припомнил его, шагая вслед за белокурым милиционером...

Сергей сразу узнал капитана Владимирова, хотя видел его только однажды в последних числах июня. Со стороны Луполова по Первомайской в колонне по четыре шел милицейский батальон. Люди разных возрастов, по одинаково подтянутые и строгие. Впереди был капитан чуть выше среднего роста, стройный, молодцеватый, с трофейным автоматом через плечо и планшетом на длинных ремнях, отчего планшет раскачивался и бил по ногам. Но капитан не обращал на это никакого внимания. Сергей стоял тогда на тротуаре, смотрел на колонну и любовался командиром.

Теперь, в глубокой траншее, он выглядел не так бодро. Планшет его лежал в стороне, сам он сидел на песчаном уступе окопа и не встал, когда к нему привели задержанных. Он проверил комсомольские билеты ребят, спокойно распорядился, чтобы им вернули оружие, отпустил дозорных и посмотрел на Сергея:

— Мост еще наш?

Сергей нарисовал обстановку на валу, в районе шелковой фабрики, передал распоряжение городского штаба обороны.

Владимиров устало посмотрел на ребят.

— Я и так знаю, что отступать некуда... — Он посмотрел на часы. — Вот сейчас двадцать с хвостиком, а они готовят очередную атаку... пятую по счету... а у меня уже полбатальона, да и то вместе с ранеными... вы садитесь, ребята, отдохните. — Владимиров прикрыл глаза, и мелкие морщинки сбежались у переносицы. Казалось, он о чем-то мучительно думал в эту минуту.

Сергей и Вера опустились на дно траншеи и смотрели на этого усталого красивого человека со следами тяжелой бессонницы.

— Самое трудное, — продолжал капитан, — началось с 17 июля... — Он вздохнул, не открывая глаз. — Навалились они на нас с танками и пехотой. Отбили. Бутылками с горючей смесью да гранатами. С тех пор деремся без передышки. Вчера даже контратаковали. Выбили их из Пашкова, Там меня слегка царапнуло... — Владимиров открыл глаза, поднялся, и Сергей увидел прежнего энергичного человека. Словно в те минуты, что он говорил с ними, Владимиров отдохнул. — Хлопцы у меня в батальоне что надо, да и позиция уж больно хороша. Вот смотрите...