Игорь Шелест - Опытный аэродром - Волшебство моего ремесла.

Но вот подвезли стенд, и ведущий инженер Майков попросил всех от машины, чтоб подвесить аналог.

Подвеска заняла не более десяти минут. Стенд в виде мощной консольной фермы надвинули осторожно на аналог, гидромеханизмы опустили к нему на фюзеляж сцепочную платформу, в точности воспроизводящую ту, что была под брюхом носителя. Механики проследили, чтобы боковые опоры были точно против отметных мест на силовых шпангоутах, после чего опустилась скоба подцепки, защёлкнувшая на себе замок. Теперь осталось включить кинематику сцепочной платформы и приподнять немного аналог так, чтобы пневматики колёс повисли над бетоном сантиметров на пять. Майков сам залез наверх и осмотрел прилегание к фюзеляжу боковых опор, заглянул в кабину к Хасану, увидел, что все тумблеры и АЗСы на пульте сцепки в исходном положении, спрыгнул на бетон и показал оператору стенда рукой — поднимай!

«Пи-и-ить!» — заныли гидроприводы, и аналог, чуть вздрогнув, будто пробуждаясь, стал медленно приподниматься, но колеса шасси ещё некоторое время оставались на земле, пока горящие хромом на солнце штоки амортизационных стоек не выдвинулись на весь свой ход, и тогда пневматики отделились от бетона.

— Стоп! — крикнул Майков. Гидропомпы сразу стихли. Майков ещё полазил под крыльями, ощупал зачем-то бетон под пневматиками и, подойдя к главному, сказал, что все готово к пробе, можно начинать.

Крымов поднялся на левую стремянку, притиснутую вплотную к кабине лётчика. Светлый костюм на главном подчёркивал и его обыкновенный рост и некоторую полноту. Он наклонился в кабину. Майков, уже успевший крепко загореть, оказался справа. Главный заговорил неторопливо:

— Ну хорошо… Давайте начнём. Хасан, включите, пожалуйста, тумблер разблокировки кнопки отцепки, а правую руку держите на рукояти управления, как вы держали её в полёте.

— Есть. Исполняю, — холодно ответил лётчик.

Он включил тумблер, но, как и ожидали все, аналог остался висеть на замке, не дрогнув.

— Так… Отлично, — констатировал главный. — Теперь снова верните тумблер разблокировки в исходное положение.

— Готов.

— Так… Включите его снова.

Хасан со злостью включил тумблер и не ощутил ни малейшего поползновения машины отцепляться. Чуть не сплюнул за борт, удержался. Вежливый, респектабельный главный не мог не заметить этого порыва.

— Как видите, товарищ Хасан, блокировка в порядке, — тихо проговорил Крымов, а Хасану представилось: «Что ж ты, голубчик, того… врал нам?!»

Но Крымов уже обернулся к ведущему инженеру:

— Юрий Антоныч, вместе с Хасаном проделайте для полной убедительности таких включений, скажем… ну, пятьдесят… Мало — сто!.. Потом, обдумав, решим, что делать дальше. — И, уже глядя под ноги, главный стал спускаться вниз. К нему приблизился Рюриков, и они вместе, руки за спину, отошли в поле.

Майков извлёк из заднего кармана брюк записную книжку, присел на борт кабины и низко-низко наклонился к Хасану, о чём-то переговорил с ним так тихо, что никто внизу не услышал, и стал командовать: «Включи!.. Выключи!.. Включи!.. Выключи!.. Включи!..» Сам в записной книжке делал пометки, чтоб не потерять счёт. Так продолжалось несколько минут. Потом Майков пропустил Хасана, тот вылез на стремянку и, не глядя ни на кого, с очень хмурым выражением лица сбежал вниз. Майков последовал за ним. Аналог как висел на сцепочной платформе передвижного стенда, так и продолжал висеть; все три колеса в пяти сантиметрах от поверхности бетонки. Лётчик-испытатель и ведущий инженер направились к главному, чтобы доложить о результатах эксперимента. Главный как раз в этот момент курил, разговаривая с представителем министерства. Хасан доложил, что из ста включений тумблера разблокировки ни одно не вызвало отцепки аналога от платформы.

— Да, понимаю вас. И это лишь усложняет дело… Если, конечно, вы, Хасан, по-прежнему убеждены, что до кнопки на рукояти управления в момент отцепки не дотрагивались?..

— Я же сказал вам: кнопку не трогал! — выпалил Хасан. В нём бушевало пламя.

— Тогда, Юрий Антоныч, продолжайте искать причину. Полагаю, вам понятно: не выяснив, почему произошла отцепка, мы в следующий полет идти не можем. — Главный осторожно, будто над пепельницей, стоящей на белой скатерти, стряхнул пепел с сигареты. Майков молча кивнул.

— А вы, Хасан, можете пока отдыхать. Если понадобитесь, мы вас пригласим.

Когда Крымов опять остался наедине с Рюриковым, тот, не проронивший при докладе лётчика ни слова, заговорил вдруг темпераментно и жёстко: