Макс Поляновский - Дважды Татьяна

С опаской поглядывая на Кучерова, Таня и Тамара не догадывались, что новый сосед, вечно такой занятый, внимательно наблюдает за ними. Сквозь стену по вечерам до слуха управдома доносились необычные звуки. Он с удивлением отметил, что у соседок из крана в раковину иногда часами шумно струится вода. Что за наваждение? То ли кран неисправный, то ли завернуть не умеют? Так нет же: захотели — завернули.

Кучеров терпеливо прислушивался.

Сквозь однообразный шум воды и визг пилы ему удалось расслышать иные звуки. Сомнений не оставалось: соседи тайком ловят радиопередачи из Москвы.

Кучеров был так шумлив, так постоянно озабочен собственными делами и махинациями, что Тамара вскоре перестала обращать на него внимание. Он же не преминул запомнить, что к новым соседям забегали несколько раз неведомые люди со свертками: что-то принесли, что-то унесли.

Первое столкновение с Кучеровым было неожиданным. Однажды под вечер в подворотню въехала подвода — это штаб одной из партизанских бригад прислал Тамаре продукты: ее предупредили заранее. Продукты надо было раздать семьям советских воинов и партизан. Часть продуктов приказано было продать на базаре, чтобы создать впечатление, будто Тамарины односельчане приехали в Минск по торговым делам.

Тамара, ожидавшая подводу целый день, выбежала навстречу и прямо в подворотне столкнулась с немецкими солдатами. Они просто шли мимо, но, увидев мешки с мукой, мясо, овощи, остановились, окружили подводу, начали расспрашивать, что сколько стоит. Тамара оцепенела, двое бородатых партизан, доставивших подводу, сделали вид, что возятся с подпругой, и в этот момент к собравшимся подпрыгивающей своей походкой приблизился Кучеров в брезентовой потрепанной спецовке.

— Отойдите в сторонку, сейчас уладим, — тихо бросил он Тамаре и заворчал на прибывших: — Чего стали? Людям дорогу загородили. А ну, давай в сарай, да поживее…

Немцам он объяснил:

— Господа, я — коммерсант, продукты мной приобретены в обмен на спирт. Сегодня продавать ничего не буду, время позднее. Пожалуйста, завтра… Там посмотрим. Сами понимаете, коммерция…

Слово это явно вызвало у солдат уважение, они отправились дальше. Тамара опомниться не могла от изумления и только что пережитого страха. Оказавшись к ней поближе, управдом — он подталкивал подводу — шепнул доверительно:

— Не рекомендую оставлять ваших гостей на ночлег.

— Да что это вы? — Тамара старалась не выдать тревоги.

— Не бойтесь, я вам хочу помочь. Подводу с лошадью оставим в сарае, а людей надо устроить. У вас им оставаться нельзя.

Тамара стояла в полной растерянности. Почему вдруг управдом, этот делец, связанный и с немецкой управой и с полицией, печется о ее безопасности? Не ловушка ли это? Но отступать было некуда: отказаться от его помощи — значит наверняка привлечь внимание немцев.

Между тем Кучеров, даже не дожидаясь ее согласия, продолжал распоряжаться.

— Давай, хлопцы, ко мне, — обратился он к троим прибывшим и растворил дверь своей квартиры.

Тамара, ошеломленная, последовала за ними.

— Ну так вот, — сказал Кучеров, прикрывая за собой дверь. — У Тамары оставаться опасно, ко мне уже наведывались насчет нее справляться. Не понравилось полиции, что она съехала так неожиданно, у них не спросившись.

Когда на улице и в доме все стихло, Кучеров бесшумно вывел из своей квартиры троих приезжих мужчин. Он устроил им ночлег на чердаке соседнего полуразрушенного дома.

— Тут вам будет спокойно. Без меня — никуда. Располагайтесь, а завтра я сам приду за вами.

И партизаны уступили, не зная, верить или не верить. Каждый день они буквально ходили по острию ножа, и оставалось полагаться лишь на свою интуицию. Кучеров говорил с ними как товарищ, как старший, да и на сон, на отдых все это время у них оставались считанные минуты, поэтому они просто повалились на сваленное в углу тряпье и забылись тревожным сном, похожим на бодрствование.

А вот Тамара и Таня не могли уснуть всю ночь, ворочались, тихо переговаривались, стараясь не разбудить Терезу Францевну: она совсем сдала в последнее время.

Таня все допытывалась у Тамары, что она знает о Кучерове, какой он человек, что делал до войны, а Тамара, как назло, не могла ровнехонько ничего припомнить.

На следующее утро продовольствие, прибывшее в адрес Тамары, поступило по назначению с соблюдением всех мер предосторожности. Часть продуктов, как и было приказано, распродали. И подвода с партизанами, получившими в Минске немало нужных сведений, отправилась в обратный путь.