Елена Семёнова - На переднем крае. Битва за Новороссию в мемуарах её защитников

— Зай, ну зачем? Не надо было. Ни к чему все эти проводы.

— Затем, что они тоже хотели тебя проводить. Не на курорт ведь едешь отдыхать. И не спорь. Так надо.

Мать с отцом, запыхавшись, подбегают к вагону. Я их обнимаю. Целую.

— Ели успели. Думали, опоздаем. Ну, здравствуй, сынок. Здравствуй, Марина, — обращается к нам моя мама.

— Сколько ещё до отправки? — спрашивает она у проводницы.

— Через 10 минут отправляемся, — отвечает та.

Я стою, смотрю на них. Улыбаюсь.

— Мам, ну зачем?

— Что значит зачем? Что за глупый вопрос. Ты на войну, кажется, едешь. Я что, не могу уже проводить своего сына?

— Да, Юр. Не говори ерунду. Вот, когда твои дети подрастут, ты нас поймёшь, — вступает в разговор отец.

— Ладно, не буду с вами спорить. Всё равно уже пришли.

— Ты всё с собой взял, что необходимо там, ничего не забыл? — спрашивает мама.

— Да. Всё на месте. Остальное получу там.

— Я ему котлет нажарила и пирогов сделала, сало в дорогу положила, — говорит жена.

— Да, мам. Меня провизией снабдили на неделю вперёд. С голода я точно не умру.

— Через пять минут отправление. Просьба, провожающим покинуть вагон, — кричит проводница.

— Ну, пора — говорю я своим близким.

Обнимаю, целую жену.

— Я тебя люблю, Зай. Помни об этом.

— Я тебя тоже. Возвращайся поскорей. Я буду тебя очень сильно ждать.

Целую мать, отца. Москаль прощается со своей девушкой. Заходим в вагон. Садимся в купе.

Они так и стоят, все вчетвером на перроне. Машут нам в окно. Мы им тоже. Снег медленно кружится и ложиться на их плечи. Поезд трогается с места. Ну, с богом. Поехали.

За окном догорает, январский зимний день. Мелькают дома и огни Москвы. Завтра люди в этих домах проснутся и поспешат по делам. Каждый по своим. Я же завтра буду уже далеко от сюда. Я снова еду на войну.

Достаю из кармана телефон и начинаю быстро писать. Пишу жене. Стихи.

12 — января 2015 года.

Наш поезд прибывает на станцию Каменская.

Проводница открывает дверь вагона и мы, вместе с Москалём, вдыхая морозный воздух, выходим на вокзале славного города Каменск-Шахтинск.

Нам нужно успеть добраться до границы. Пройти таможню. И дальше на запад. К своим, в Алчевск.

— У тебя запрещённое что-то есть? — спрашиваю я Макса.

— Да ничего особенного. Если не считать пять ножей. Три из которых метательные.

— Ахринеть, — смеюсь я. — А чё так мало взял?

— Да мне и пяти пока хватит — улыбается Москаль.

— А ну, покажи.

Макс ставит свой армейский рюкзак на лавочку и начинает вытаскивать ножи. Повертев их в руке и оценив «на глаз» убойную и пробивную силу, говорю ему:

— Спрячь получше. Погранцы, если найдут, могут забрать. Сам знаешь.

— Да, я в курсе, — отвечает мне Макс, засовывая обратно ножи в рюкзак.

До границы добрались без проблем. Тем же маршрутом, что мы ехали с Клокером в декабре. Сели от вокзала на местный автобус, который нас довёз до Донецка. Нашего Донецка, российского. А не того, про который ты сейчас, читатель, подумал. Оттуда уже местный «бомбила» довёз нас до Изварино.

Выходим из машины. Достаём свои рюкзаки. Встаём в очередь на прохождение таможни. Праздники уже закончились, поэтому народу не много. Дежурный «по шлагбауму» даёт команду на проход. Идем вместе со всеми к таможенному пункту. Идём во всей красе. То есть по форме. Проходим паспортный контроль. К нам тут же подходит пограничник. Молодой лейтенант.

— Ребята что у вас там, в рюкзаках?

— Командир, да ничего такого, только личные вещи, — улыбаясь, говорит ему Москаль.

— Откройте, я посмотрю.

Макс ставит свой рюкзак на лавочку, развязывает его. И первое, что мне и погранцу попадается на глаза, это торчащая из него рукоятка ножа, который он «хорошо спрятал». Примерно 5 секунд длится немая сцена.

— Ээээ… командир. Это чисто подарок. Просили передать. Нож охотничий. Ничего такого.

— Охотничий говоришь? — обращается к нам лейтенант, вытаскивая из рюкзака Макса ещё один.