Аркадий Бабченко - Чечня Червленая

Тумчин: — Никогда. Нам в дисбате еще сидеть.

Старшина: — Иванов, у тя все есть? Ничего не оторвало? Тогда дневальным пойдешь. В спецгруз сегодня поедут… Сидельников, Мирзоян и Беляев.

На плацу стоит грузовик, солдаты залезают в кузов. Выезжают из полка.

За кадром: Ночами мы ездим в спецгруз — груз 200. Развозим цинковые гробы. Какой-то умный начальник с садистской наклонностью решил, что в спецгруз должны ездить обязательно «дизеля». Наверно для того, что бы мы смотрели на своих мертвых товарищей и думали о том, как плохо поступили, что остались живы.

Сидельников, Мирзуха, Колян едут в грузовике по городу. В кузове стоит большой деревянный ящик.

Колян: — Куда едем-то?

Сидельников: — В Домодедово.

Колян: — Давай покурим?

Сидельников достает сигареты, протягивает одну Коляну. Закуривают. Колян садится на ящик. На ящике табличка: «Полковник Миронов В. П. 1996. Грозный. В/ч 01860».

Колян: — Тяжелый какой полковник. Зампотыл, поди. Жируют там на казенных харчах, во какую гробину отгрохали. Целиком, наверное. А может и нет там полковника, так, песку насыпали для весу и привет. Все равно ведь не вскроешь.

Мирзуха: — А мы вчера с Китом одного парнишку везли, так цинк легкий-легкий был. Ребята, которые цинк сопровождали, говорили, что там одна нога только. Зато его нога, они точно знают.

Сидельников: — Слезь с гроба.

Колян: — А?

Сидельников: — Слезь с гроба, сука!

Колян пересаживается на лавочку: — Че ты орешь, придурок.

На светофоре Колян стреляет сигареты у прохожих. Водитель «Зила» протягивает ему пачку. Колян одной ногой становится на капот, грузовик трогается. Сидельников ловит его за ногу, солдаты пытаются втянуть его в кузов. Им это удается. Они начинают смеяться.

Колян: — Шапка! Блин, шапку потерял! Че ржете, придурки!

Сидельников: — А курево? Курево?

Колян показывает пачку.

Все начинают ржать еще сильнее. У Мирзухи выскакивает вставная челюсть. Солдаты едут в грузовике с гробом и гогочут, как безумные.

Домодедово, грузовой терминал. Солдаты вытаскивают цинк из машины. Рядом с машиной курит чернявый майор с усиками.

Они затаскивают гроб в терминал, выходят.

Сидельников подходит к майору: — Товарищ майор, у вас сигареты не будет?

Закуривают.

Майор: — Поехали. В кузове покуришь.

Сидельников: — В батальон?

Майор: — На Курский. Потом во Внуково. Поехали, поехали.

Машина едет по Москве. В кузове кроме солдат, пожилая женщина. Она везет цинк с сыном домой. Все молчат.

Выгружают гроб.

Солдаты стоят строем. Перед ними ходит майор.

Майор: — Товарищи подследственные! Вы совершили воинское преступление. Вы оставили Родину в трудный час, бросили оружие, струсили. Бежали в тепленькое местечко. Вот перед вами мать солдата, выполнившего свой долг до конца. Вам должно быть стыдно перед ней. Он погиб за вас, а вы спрятались за его спиной и спинами еще сотен тех, кто не вернулся с поля боя, кто положил свою жизнь за восстановление конституционного строя нашей Родины…

Мать молча стоит рядом. Потом наклоняется и отрывает прилипшую к цинку обертку.

Ночь. Казарма. Сидельников ложится спать.

Сидельников: — Сказал бы я тебе, сука. Сказал бы я тебе.

Дизелятник. Кабинет начальника. За столом сидит толстый полковник. Перед ним стоит мама Сидельникова.

Мама: — Что ж вы делаете, люди вы или нет? Ведь он же уже отслужил свое, он же больной! Не отправляйте, пожалуйста, не отправляйте! Сволочи, сволочи!

Полковник: — Успокойся, мать! Успокойся! Он сам подписал рапорт. Вот: «Согласен служить в любой точке России!» Успокойся, мать, кому-то надо служить.

Мать: — Что ж вы то не служите! Сволочи…

Она сидит с Сидельниковым на лавочке в комнате для посетителей.

Мать: — На. Здесь сигареты, яблоки, шоколад. Твой любимый.

Сидельников берет сигареты, закуривает.

Мать: — Зачем ты подписал?

Сидельников: — Они не говорили, что обратно. Я думал, они имеют в виду Камчатку или Сибирь.

Сидят молча.

Сидельников: — У тебя деньги есть?

Мать: — Я займу. Сколько надо?

Сидельников: — Не знаю. Миллиона два, наверное. Есть тут один писарь, через него можно откупиться.

Сидельников спит в поезде на полке, накрывшись кителем. Поезд останавливается. Сидельников вскакивает, спрыгивает вниз, начинает быстро одеваться.

Сидельников: — Что, Прохладный? Это Прохладный?

Проводница: — До Прохладного далеко еще. Спи.

Сидельников выходит на улицу покурить. Вечер. Большое красное солнце висит низко над горизонтом. На платформе курит пограничник, смотрит на солнце. Сидельников подходит к нему.