Фёдор Кнорре - Навсегда [Роман]

Старуха никогда не выходила за калитку своего сада. И каждое утро говорила горничной за кофе: «Если явится кто-нибудь из моих родственников, скажите, что я никого не желаю видеть». Но родственники не являлись.

Однажды, когда Аляна подстригала в саду розы, по обыкновению вполголоса поругивая колючие веточки, царапавшие руки, хозяйка подошла и сказала:

— Ты воображаешь, что я очень гордая? Все считают, что я гордая.

Аляна вежливо ответила, что вовсе этого не считает.

Хозяйка сказала, что в таком случае Аляна ничего не понимает, — она действительно гордая, — рассердилась и долго, упрямо гуляла по дорожкам. А потом подошла и опять сказала:

— Нет, я совсем не гордая. Ты умненькая девочка. Но они пусть думают. Я их ненавижу. — Аляна поняла, что «они» — это родственники. — Ты еще мала, чтобы понимать, но я тебе скажу. Когда я была молоденькой девушкой, я была бедная. И я полюбила одного молодого человека, который был еще гораздо, гораздо беднее меня. Тебе про это слушать рано. Но мы любили друг друга как безумные. Да. И мои родственники нас разлучили, и он умер от чахотки. Правда, не сразу. Через два или три года он женился, но потом все-таки умер от чахотки, потому что любил меня. И все это сделали мои родственники.

Я не умерла, но и не жила после этого. Маленьким девочкам и думать не надо о таких вещах. Слышишь?.. Прошло много лет, и я полюбила другого человека. Я бы, наверное, не смогла больше полюбить, если бы тот не женился, прежде чем умереть от чахотки… И он меня полюбил тоже. Я про второго теперь говорю, ты это-то хоть разбираешь?

— Ну да, ясное дело, что про второго, — сказала внимательно слушавшая Аляна.

— Про второго!.. Что ты в этом понимаешь? Да и понимать-то тебе не следует… Я его не так сильно полюбила, как первого. А все-таки могла бы быть с ним счастлива. Но он был очень богатый человек. И у него тоже были родственники, которые не хотели допустить, чтобы он женился на небогатой девушке. И они не допустили… Да, они сумели это сделать. А потом я получила наследство, но жизнь была уже позади. Я не знаю, как это получилось, я ведь не видела жизни, но она прошла. Вот и все. И выброси все это сейчас же из головы. Выбросила?

— Выбросила, — сказала Аляна. — А с ним что сталось?

— С кем?

— Со вторым. Он умер? Или тоже женился?

— Нет, он не женился, он все-таки меня любил. И не умер, нет… Когда он увидел, что у него в жизни нет никакой надежды стать счастливым, он стал полнеть. Ты думаешь, это смешно? Нет. Человеку сделалось все равно, какой он и что с ним. И он стал полнеть. Он все время пил пиво. Он сделался ужасно толстый. Он так тяжело дышал от полноты, бедный, толстый, очень несчастный человек…

Вскоре после этого разговора старая хозяйка послала горничную за Магдалэной и объявила той, что согласна взять Аляну к себе «совсем». Будет ее кормить, одевать и отдаст в гимназию. А потом, может быть, удочерит. Но с родителями девочка, понятно, не должна будет иметь ничего общего.

Магдалэна проплакала весь вечер. Жукаускас расстроился и оскорбился и несколько раз принимался сочинять достойные ответы барыне. Ответы получались сначала очень гневные и язвительные, хотя и довольно вежливые. Потом очень вежливые и только слегка язвительные. И, наконец, когда Аляна собралась уходить утром на работу, ей велели просто поблагодарить хозяйку и сказать, что родители не согласны.

Хозяйка очень рассердилась и приказала Аляне уходить домой, но через два дня прислала за ней снова и сказала, что согласна отпускать Аляну к родителям по воскресеньям.

Был летний сезон, и дела мастерской шли из рук вон плохо. Пастухов и подпасков давно уже наняли, и найти работу для Аляны было просто немыслимо.

Магдалэна то принималась гладить Аляну по голове, обнимать и плакать, то отталкивала от себя и кричала: «Иди, тебе там лучше будет! Барышней вырастешь!..»

Отец, расстроенный до последней степени, уныло повторял:

— Ты будешь приходить по воскресеньям… Она женщина богатая. И неплохая женщина… Ты привыкнешь… А нас ты ведь не забудешь? — И светлел каждый раз, когда Аляна ревела и, топоча ногами, отчаянно кричала: «Не пойду!»

Наутро Аляна явилась к хозяйке и сказала, что родители все равно не отпускают ее, да и она тоже не согласна.

Хозяйка побледнела, потому что чувствовала себя без Аляны одинокой и несчастной. Очень спокойно она сказала:

— Ну и убирайся к своим нищим родителям. Чтобы я тебя не видела никогда.

Аляна сказала «хорошо» и только попросила позволения посыпать порошком розы, которые у забора, а то на бутоны напали вошки и цветы могут пропасть.