Евгений Подольный - Фронтовые были

— Теперь живем, Федот Кириллович! Поворачивайся!

— Все сделаем в лучшем виде, — заверил Дронов, вгоняя очередной снаряд в канал ствола.

Однако гитлеровцы открыли бешеный огонь по самоходке. Снаряды с тяжким стоном разрывались рядом, щедро обдавая осколками броню.

— Кириллыч, дай-ка фугасный! — Ефимов уже тщательно «вгоняет» в прицел грузовик с пехотой на борту. Удар! — и тупорылая громадина разносится взрывом на мелкие щепки.

Но от другого грузовика спешившиеся автоматчики уже торопливо бегут к их самоходке. И тут на выручку приходит старая пулеметная школа красногвардейца Дронова. Кириллыч припал к танковому пулемету, привычным движением поставил его на боевой взвод и размашистой щедрой очередью хлестнул по наседавшим фашистам, круша их и прижимая к земле.

А Ефимов тем временем дослал в канал ствола новый бронебойный снаряд, вывел прицел на дальнее от них самоходное орудие. Но что это? Два танка и самоходка, не выдержав боя, повернули вспять. За ними, подгоняемые очередями Дронова, спешно засеменили пехотинцы. Ефимов, тщательно прицелившись, бьет по все той же самоходке. Но она, почуяв по близким разрывам недоброе, маневрирует.

— Ишь, танцует, — зло усмехнулся Ефимов.

Он теперь не спешит, расчетливо выносит упреждение. И вот, настигнутая очередным снарядом, самоходка словно споткнулась и, развернувшись в сторону, зачадила густым дымом…

Бойцы долго сидели в самоходке, не в силах пошевелиться от усталости. Стояла такая тишина, что было слышно, как ветер гудит в стальной антенне над «фердинандом». И все, что случилось сегодня, 12 июля 1944 года, настолько было похоже на страшный сон, что Ефимов заметил:

— Вот так, Кириллыч… Расскажи через много-много лет — и, пожалуй, никто не поверит…

Но Дронов не ответил. Он крепко спал, прислонившись к стальной стенке «фердинанда».

— Да нет у меня для вас танка. Поймите же вы наконец! — сокрушался заместитель командира полка по технической части Баранов, все более удивляясь настойчивости этих трех парней во главе с младшим лейтенантом Климовым. — Вам ясно сказано — в запасной полк. И точка! — И примирительно добавил: — Отдохнете чуток, в баньке помоетесь. А там и машину новую дадут…

Последнее он сказал неуверенно, перехватив взгляд Климова, брошенный в сторону ближайшего кустарника: там сквозь ветви явственно просматривалась башня Т-34 с гвардейским знаком на ней и бортовым номером «76».

— Эта машина свое отвоевала, — безнадежно махнул в сторону тридцатьчетверки Баранов. — Участвовала в битве под Москвой, в боях на Курской дуге, дошла до Польши. Ходовая часть изношена, да и мотор барахлит. Теперь — в капитальный ремонт.

— Так мы сами этот ремонт и проведем, товарищ майор, — негромко заверил механик-водитель Гармаш, поглядывая на Климова.

Сказал свое слово и заряжающий Сенотрусов.

— Как же мы ребятам в глаза посмотрим: все — в бой, а мы — в баню.

— Да что это за разговорчики, товарищ младший лейтенант! Приказ не обсуждают!

— Мы не обсуждаем, товарищ майор, мы просим… — тихо, но твердо проговорил Климов. — Дайте нам этот танк…

Майор задумался. Молчали и танкисты. А мимо на Озенблув, натруженно урча моторами, седые от дорожной пыли, проходили последние танки полка. Там, южнее этого польского городка, ожидался контрудар немцев.

Неожиданно одна из машин резко затормозила, и в люке показался командир третьего батальона майор Алпаев. Маленький, плотный, он метнул быстрый взгляд в сторону танкистов, узнал Климова и в одно мгновение припомнил тот недавний бой, когда экипаж Климова таранил фашистский «фердинанд» и спас его, Алпаева, танк. А затем совсем не по-уставному крикнул:

— Мишка, дорогой, жив?!

— Жив, командир! — радостно отозвался младший лейтенант и, подбежав к танку, пояснил: — Только и мы тогда проглядели, товарищ майор: слева какой-то фашист нам в бок рубанул — ведущее колесо вдребезги! Теперь ходим в «безлошадных». Впрочем, «лошадка» имеется, — он скосил взгляд в сторону замаскированной тридцатьчетверки, — да вот… майор Баранов не дает. Говорит, неисправна, мол…

Алпаев поморщил лоб:

— Давай, Климов! Если сможете, доберетесь до северо-восточной окраины Озенблува, станете там в засаде. На всякий случай. Удара со стороны противника там не ожидается, да чем черт не шутит… — И Баранову: — Отдай ты им ветерана. Они его подлечат. Они могут!

— Добро… — без особого энтузиазма согласился Баранов. — Так и быть — забирайте!