Евгений Подольный - Фронтовые были

Но это будет потом. А пока капитан усиленно натаскивал своих орлят, терпеливо пестовал, не рискуя еще вводить в сражение. День за днем, зачастую после очередных воздушных схваток, он поднимался с ними в зону, имитировал воздушные атаки, учил бесстрашию, стремительному маневру, дерзкому, неотразимому удару. И только когда уверился, что его ученики по-настоящему окрепли, сказал как-то совсем буднично и просто:

— Теперь вы кое-чего стоите. Дело за практикой. Завтра пойдем в бой, и я вам постараюсь показать, как это делается…

Покрышкин повел восьмерку на прикрытие наших штурмовиков в район станицы Крымской. Из молодых взял двух друзей — Голубева и Жердева.

Вот и линия фронта. Внизу сквозь разорванную пелену дыма хорошо виден боевой порядок «илов». Они растянули свой строй, встали в «вертушку» и поочередно заходят на цель, обрушивая на врага бомбы и эрэсы, поливая его огнем пушек и пулеметов. Передний край фашистов густо окутался черными шапками разрывов, жаркими кострами пылало несколько танков.

Ведомые Покрышкина до рези в глазах осматривают воздушное пространство. У каждого в голове лишь одна мысль: «Только бы не прозевать «худых». Но «мессершмиттов» поблизости не видно…

В это время, словно прощая их «оплошность», по радио звучит подчеркнуто спокойный голос командира:

— Ну что, не видите? Внизу, слева…

Голубев качнул свою «кобру» и увидел в стороне и ниже несколько серо-дымчатых Ме-109. Гитлеровцы, словно стая шакалов, терпеливо выжидали, когда Ил-2 отвалят от цели, растянут свой боевой порядок, и тогда…

Так и случилось: только штурмовики взяли курс на восток, два желтобрюхих «мессера» полупереворотом тут же бросились на сближение с ними. Но почему медлит Покрышкин? И лишь спустя десяток томительных секунд в наушниках шлемофонов звучит его голос:

— Атака!

«Кобра» ведущего мгновенно входит в пике и с ошеломляющей скоростью сближается с «мессерами». Ведомые не отстают от командира, надежно прикрывая его от возможной атаки сзади. Немцы заметили истребитель с цифрой «100» на борту, когда было уже поздно: Покрышкин настиг ведущего «мессера» и залповым огнем из всех точек расстрелял его почти в упор. Ме-109 вспыхнул и, перевернувшись на спину, заштопорил к земле. Второй фашист шарахнулся в сторону, но и его постигла та же участь: резко и четко довернув свою «кобру», командир выпустил по нему длинную прицельную очередь. Раскаленное жало трассы безжалостно впилось в тощее грязно-серое тело «мессера». Завалившись в крен и показав черные кресты, тот со снижением потянул на запад…

На земле, сбросив парашют и шлемофон, Александр Иванович собрал молодых летчиков, коротко пояснил:

— Враг ударной группой обрушился на наши «илы». Что было бы, если бы немедленно бросились за ним? Да то, что группа прикрытия противника постаралась нам выйти на перехват, связать боем, и мы недосчитались бы штурмовиков. Но мы шли как бы в стороне, не вызывая беспокойства у противника, который вслед за ударной группой готов был устремиться в атаку на Ил-вторые, помедли мы еще хоть немного. Но мы перехитрили врага. Имея запас высоты, внезапным скоростным маневром атаковали ударную группу и добились победы. Группа же прикрытия противника осталась, как говорят, с носом, боя не приняла, видя наше явное тактическое превосходство. Вот и вся наука. Для начала, конечно. — И, отыскав глазами ведомого второй пары младшего лейтенанта Чистова, Покрышкин строго заметил:

— А вы почему оторвались от группы? Одного собьют. Запомните!

…Жаркие бои на Кубани. Небо, казалось, раскалывалось от грохота пушек и треска пулеметов. В смертоносной карусели схваток сходились сотни самолетов. Не всем им было суждено возвратиться на свои базы. Закон войны безжалостен: побеждали сильнейшие.

Рядом с нашими замечательными асами крепли крылья и у молодых воздушных бойцов. Они провели уже не один бой, познавали нелегкую науку побеждать. Сбил свой первый самолет «Хеншель-129» и Жора Голубев. Покрышкин, обычно скуповатый на похвалу, поставил в пример другим новичкам его инициативу, дерзость и сметку. А однажды, шагая рядом после вылета, неожиданно предложил:

— Ты ведь мой земляк, Голубев. Вот что, давай-ка летать вместе.

Георгий даже остановился, не зная, что ответить. А Александр Иванович, заметив его волнение, положил руку ему на плечо, сказал запросто, по-товарищески:

— Ничего, Жора, все будет хорошо. Главное — научиться понимать друг друга с полуслова и крепко держаться в паре.