Йенс Йенсен - Они пришли с юга

Добравшись до конца причала, Мартин спокойно садится на землю. Ему некуда торопиться. Он долго сидит у воды, швыряя в нее камешки. Мимо него проносятся вагонетки, они весело дребезжат, пронзительно вскрикивают паровозные гудки. А вот еще вагонетка! Догнав ее одним прыжком, Мартин повисает на борту.

— А ну, слезай, чертов малец! — сердито кричат ему рабочие, но Мартин лишь оборачивается к ним и, смеясь, машет рукой.

Все же, когда вагонетка останавливается, он спрыгивает на землю и пускается наутек — иначе не избежать оплеухи.

Он быстро добегает до моста и останавливается перевести дух. Но тут он вдруг удивленно замирает на месте.

На мосту стоит Инга и глядит на реку, Мартин подходит к ней.

— Привет, Инга.

— А, это ты… Здравствуй, Мартин.

— О чем ты задумалась?

— Ни о чем… просто гляжу на воду.

— Гм… гм… А хочешь, пойдем покатаемся на лодке? — спрашивает он и лихорадочно перебирает в кармане монетки.

— На лодке? Не знаю… — улыбаясь, отвечает девочка. Привычным движением она склоняет голову на бок, теплый летний ветерок играет ее светлыми волосами, щекочет лицо.

— Ну так как, хочешь? — переспрашивает Мартин.

— Хочу, — радостно откликается Инга, протягивая ему руку. И вот уже они бегут с моста к лодочной станции. Лодочник сидит в сарае за бутылкой пива. Отставив ее на полку, он грузно поворачивается на стуле и, приподняв засаленную фуражку, угрюмо повторяет:

— Лодку вам, значит… Гм… Лодку…

Решившись наконец оторваться от своего стула, он нехотя достает весла и уключины и выходит из сарая.

— Какую вам лодку?..

Лодка поплыла по темной реке. Мартин сел за весла и начал грести сильными долгими взмахами, а Инга примостилась на корме, опустив руку в воду.

— А вода ничуть не холодная, — сказала она. Мартин положил весло и тоже опустил руку в воду.

— В самом деле, — подтвердил он, — так и хочется нырнуть вниз головой…

— Я очень люблю нашу реку…

— Правда?

— А моря я боюсь — оно такое большое и все время шумит.

— Море замечательное, мне нравится его шум.

— А мне нет. Вот реку я люблю, она все течет, течет, никогда не стоит на месте.

— Я целыми днями играл здесь, знаешь, когда был мальчишкой.

— Ты и сейчас еще мальчишка, Мартин.

— Мне скоро стукнет пятнадцать — на тот год.

— Ну, на тот год и мне стукнет пятнадцать, — рассмеялась Инга.

— Хочешь, свернем в Беверканал? Или лучше останемся в главном русле?

— А мне все равно… Мартин, а ты умеешь танцевать?

— Нет, не умею.

— А ты бы выучился.

— Гм… — буркнул Мартин, пожимая плечами. Он направил лодку к островку, выступавшему из-за поворота реки. Взяв весла, мальчик спрыгнул на сушу и вытащил лодку.

— Зачем ты привез меня сюда? — испуганно вскрикнула Инга.

— Здесь же суша, не бойся! — ответил Мартин, протягивая ей руку.

— Право, я не знаю, — неуверенно протянула девочка, стоя в лодке.

— Иди же скорей! Чего ты боишься? Здесь никого нет! Они уселись рядом на поваленном древесном стволе.

— Мартин, а отчего ты так долго злился на меня?

— Злился? На тебя? Да что ты…

— Нет, ты верных три месяца не разговаривал со мной… Разве ты не знаешь, что нельзя дуться больше одного дня?

— Ладно уж…

Какое-то время они молча сидели на своем стволе. Рука Инги лежала рядом с рукой Мартина. Он с трудом удерживался, чтобы не схватить эту руку или обнять Ингу за плечи и крепко-крепко прижать к себе. Больше всего на свете ему хотелось откинуть назад ее голову и поцеловать в губы, но он не смел. Вместо этого он спросил:

— А тот долговязый парень, Эрик или как его там, он тоже ходит в школу танцев?

— Мартин, да ты просто ревнуешь! — лукаво засмеялась Инга.

Мартин мгновенно соскочил со ствола и, засунув обе руки в карманы, ударом ноги сбил большой круглый камень, так что тот, описав дугу, с плеском полетел в реку.

— У меня так и чешутся руки набить морду этому бездельнику, — объявил он.

— Нет, не надо!

— А почему же не надо, если мне хочется? — Мартин со всей силой плюхнулся на ствол. — Терпеть не могу этого болвана, — объявил он.

— Мой отец говорит: надо принимать людей такими, какие они есть, Мартин.

— Да, но иные таковы, что их просто невозможно выносить.

Они плыли вниз по реке. Мартин рассказал Инге, как он вспорол покрышки на немецком грузовике.

— Ну и отчаянный же ты, Мартин, вся школа знает, что ты такой. Чего ты только не придумаешь! — воскликнула Инга, смеясь, и смех ее разнесся далеко-далеко над рекой и лугами. Мартин положил весла, и лодку понесло по течению. Инга опустила край платья, чуть задравшегося на ее загорелых ногах. Чинно сложив на коленях руки, она с улыбкой заглядывала Мартину в глаза. А он смотрел на ее рот, красивый, свежий и полный, на ослепительно-белые зубы. Инга казалась такой прекрасной, что ему стало больно глядеть на нее.