Сергей Андрианов - Полёт продолжается

Была так очевидна сейчас радость Лекомцева, что Курманов, слушая его, мысленно переносился в воздух. Он будто летел с ним рядом, вместе сокрушал летящий «бомбардировщик».

Понять Лекомцева Курманову помогал язык жестов, без которого не обходится ни один летчик в мире.

Однажды Курманов вычитал у Алексея Толстого, что жест и слово почти неразделимы. Курманов удивился остроте наблюдения писателя. Не у летчиков ли он подглядел?! И вот сейчас он внимательно следил за каждым жестом Лекомцева. Да, за ним всегда следует определенная мысль. Смазан, неуловим жест — и неясна, расплывчата мысль. Открытый, подчеркнутый жест — и свободна, отчетлива мысль.

Вот Лекомцев азартно блеснул глазами и с яростью рассек рукой воздух:

— Рубить можно, товарищ командир! Ничего, что нет винтов, а крылья — стрелы.

— Что рубить? Ты о чем?

У Курманова подступила к груди смутная тревога, отдаленно и неясно заныло сердце: натворил что-то, натворил… А Лекомцев резко выбросил левую руку вперед, а правой коротким, кинжальным движением впился в ее ладонь.

— Рубить противника, товарищ командир! Курманов уже по жесту Лекомцева все понял.

Возле командного пункта они встретили подполковника Ермолаева.

— Зачем мы генералу понадобились? — спросил Курманов.

Ермолаев осуждающе взглянул на Лекомцева:

— А вот его спроси. Спроси, какой он выкинул фортель.

Курманов холодно посмотрел на Лекомцева.

— Докладывай генералу все как было, — сказал он.

В это время у входа на командный пункт показались генерал Караваев и полковник Дорохов.

Докладывать генералу не пришлось. Увидев летчиков, он заговорил первым:

— А, пришли! Так вот, майор Курманов, за опасное сближение с самолетом накажите старшего лейтенанта Лекомцева своей властью. Мало будет — используйте власть командира полка, но накажите по всей строгости.

— Понял, да?! — вставил Дорохов.

Лекомцев был ниже всех ростом. Но он так вытянулся перед генералом, будто подрос.

— Товарищ генерал, это была воздушная цель. Она уходила, — сказал он, сдерживая волнение.

— Вас наказывают за то, что, выполняя задание, вы пренебрегли мерами безопасности, — пояснил генерал.

Еще не остывший от полета Лекомцев кинул на Курманова, казалось, безмолвный взгляд. Но для Курманова он не был безмолвным. Точь-в-точь с таким же взглядом он уже встречался. Тогда летчики эскадрильи говорили о приеме боя из арсенала храбрейших русских летчиков. Сам же Курманов тогда сказал: «Уверен, каждый из нас готов применить таран. Перед тараном не устоит никто. И пусть это знают враги наши».

Вот это и напомнил ему взгляд Лекомцева.

Курманов сказал генералу Караваеву:

— Товарищ генерал, накажите и меня.

— За что?

— Лекомцева к полету готовил я. И я от него требовал решительно действовать.

— Правильно требовали, — сказал генерал и, отпустив Лекомцева, предупредил Курманова: — Если будут нарушения, накажу и вас, скидки не ждите.

Выслушав генерала Караваева, Курманов согласно кивнул и хотел спросить разрешения уйти, но генерал остановил его.

— Об участии в учениях, надеюсь, знаете? — переменив тон, сказал генерал.

— Да, знаю, — ответил Курманов. Голос у него повеселел. Учения готовились необычные, из полка привлекались всего несколько экипажей.

— Будете действовать парой. Подумайте-ка о Лекомцеве.

Курманов не мог понять неожиданной перемены у генерала в отношениях к Лекомцеву. Может, решил, строговато с ним обошелся? Осторожно спросил:

— А как с наказанием?

Генерал Караваев сделал строгое лицо и коротко сказал:

— Это уже решено. Не видите разве, сердце у него яро, а места мало. — Генерал сделал паузу, и голос его стал доброжелательнее: — Словом, подумайте.

Курманов только и думал о том, как бы взять на учения Лекомцева. На разборе полетов он разъяснял летчикам все «за» и «против» в его действиях. Но Лекомцев был шокирован не наказанием (заслужил — получи!), а тем, что комэск преподнес ему в конце разбора, когда майор Курманов вдруг вытянул вперед подбородок, по лицу его скользнула ребячья шаловливая улыбка и озорно прищурились глаза.

«Лекомцев, — сказал он, — вот ты взлетел, взлетел второй летчик, третий… Взлетели тысячи экипажей одновременно. Скажи, будет ли от этого легче наша планета? И второе: как это скажется на вращении земли вокруг своей оси? Соображай!»

Летчикам нравились неожиданные «кроссворды», как они окрестили задачки Курманова. Он их связывал с летной жизнью, новейшими самолетами, разного рода гипотезами и открытиями, которые несла с собой научно-техническая революция.