Василий Веденеев - Покушение

Смяв в пальцах окурок, он долго смотрел поверх крыш на здание суда. Анна тихо вытирала ладонью катившиеся по щекам слезы.

– У тебя есть машина? – отбросив превратившийся в комочек окурок, спросил Ривс.

– Да, малолитражка. Она во дворе.

– Дай мне ключи! – он требовательно протянул руку. – Мы здесь как в мышеловке, и если они придут, то не пощадят обоих.

– Что ты задумал? – она слезла с подоконника и заглянула снизу вверх в его заострившееся лицо.

– Мне надо побывать дома и еще кое-где.

– Но тебя повсюду ищут. И потом...

– Ты боишься? – он положил ей руку на плечо и почувствовал, как оно вздрогнуло. – Ну, говори, боишься дать мне машину?

– У тебя дома никого нет, – Анна отвернулась.

– Глупости, – Ривс сильнее сжал ее плечо, – не болтай глупости! Ты все еще не можешь мне простить? Я регулярно получал передачи, и мне переводили деньги на счет, чтобы я мог пользоваться тюремной лавкой. Кто же это делал?

– Я, – опустив голову, ответила Анна.

– Нет! – он отшатнулся и закрыл уши ладонями, повторял, как заклинание. – Нет, нет!

– Даниэль! – она прижала его голову к своей груди и начала гладить по волосам, успокаивая, как маленького.

Высвободившись, он уселся на пол и, раскачиваясь из стороны в сторону, застонал, скрипя зубами: неужели она говорит правду? Воистину, не нужно торопиться благодарить судьбу!

– Что произошло? – сжимая ладонями виски, спросил Ривс. – Говори, я выдержу.

– Твоя жена покончила с собой, а дочь умерла в приюте.

– О боже! А где же были мои родители? И почему Лола решилась на самоубийство?

– Родители умерли. Лолу изнасиловали контрразведчики, и она повесилась. Их всех зарыли в общей могиле на кладбище для бедных, поскольку некому было заплатить за похороны. Поверь, я ничего не могла сделать для них тогда.

Даниэль поднялся и, пошатываясь, подошел к окну. Упершись пылавшим лбом в холодное стекло, долгим взглядом уставился на мерцавший огнями город.

– Дай мне ключи от машины, – наконец попросил он.

Анна подошла к столу и, открыв сумочку, вынула ключи. Зажав их в кулачок, она коснулась им спины Ривса:

– Возьми, но скажи, что ты задумал?

– Мне надо найти Португальца. Ты помнишь его?

– Да, – опустив руку, Анна вздохнула, – он живет неподалеку отсюда. Но стоит ли тебе ехать к нему?

– Что еще?! – резко развернулся бывший капитан. – Что?

– Говорят, Португалец сошел с ума...

– Господин Коннори?

Роберт отставил недопитый коктейль и обернулся – вышколенный слуга бара пресс-центра ответил на его недовольный взгляд заученной любезной улыбкой.

– Вас спрашивает какой-то местный оборванец.

– Скажи, что я сегодня не подаю за уголовную информацию, – усмехнулся Роберт, поворачиваясь к слуге спиной, но тот не ушел:

– Прошу извинить, господин Коннори, но он очень настаивал и просил сказать, что выполняет поручение своего хозяина, господина Греди.

– Вот как? Где он, веди?!

Быстро сбегая следом за слугой по лестнице, Роберт чувством опытного газетчика угадал в неожиданном визите как бы бутон еще не распустившегося цветка очередной сенсации. Еще бы, сегодня он оборвал все телефоны Греди, но не нашел того ни в президентском дворце, ни в парламенте, ни в клубе, ни дома. А тут такие события – бегут из тюрем государственные преступники, террористы обстреливают дворец парламента, а потом убивают президента, и власть захватывают офицеры столичного гарнизона. Как в Латинской Америке начала века! И нет никакой возможности получить информацию прямо из первых рук, от Эдвина...

Внизу ждал пожилой человек с большими, расплюснутыми работой руками. Убедившись, что перед ним действительно Роберт Коннори, он подал корреспонденту продолговатый предмет, завернутый в газету:.

– От моего хозяина.

Роберт достал бумажник, но посланец Греди отказался принять деньги и ушел.

Развернув газету, Роберт увидел видеокассету. Поднявшись наверх, он отыскал свободную кабинку в рабочем зале и включил видеомагнитофон. Буквально через пять минут он вылетел из кабинки и, судорожно запихивая кассету в карман, кинулся к телефону...

За доходными домами, образовавшими внешнюю, наиболее привлекательную сторону улицы, прятались кварталы трущоб, с запутанными дворами, темными проулками, затхлыми подъездами. К одному их таких домов, словно притаившемуся среди приземистых строений, Анна пригнала машину с лежавшим на заднем сиденье Ривсом. На их счастье, патрули в трущобах не ходили – по узким улочкам с трудом могла проехать малолитражка, не говоря уже о бронетранспортере или танке.