Максим Сбойчаков - Они брали рейхстаг

– Где же справедливость? – неожиданно вырвалось у чего.

Щербина вопросительно поглядел на друга, догадываясь, какую справедливость тот ищет.

– Разве замполит Берест говорил непонятно?

– Не в том дело. Лейтенант, видать, политику знает. И говорил толково. Только… Не пережил он того, что я в концлагере…

Он замолчал, надолго о чем-то задумавшись.

– На митинге многие здорово кричали, – раздался вдруг ровный голос неслышно подошедшего Бодрова. – Наболевшее рвалось наружу. Справедливости искали. А сейчас что-то приуныли… А справедливость, Петр Николаевич, и искать нечего, она в нашем строе, в укладе нашей жизни…

– Ага, – ухватился Пятницкий. – А чего ж несправедливого в том, чтобы покарать преступников? Око за око, зуб за зуб! Гитлер какую войну объявил нам? Истребительную! День и ночь людей в печах жгли, реки крови текли, города и села испепелены. А расстрелы в лагерях, издевательства…

Бодров перебил его и на этот раз заговорил горячее обычного:

– Ты сам понимаешь, Петр Николаевич, что не во всем прав… Давеча вон мне что подкинул насчет немца – братыша. Понимаю: злость, законная злость. А думаешь, у меня ее нет? Ошибаешься, не меньше других негодую на народ немецкий. Позволил себя оболванить, позволил фашисту себе на шею сесть! Негодовать можно, а вот мстить народу нельзя. Это ты усвой твердо…

Подобные споры наблюдались и в 674-м полку.

– Да, по трудности, Евгений Сергеевич, поднимаемые сейчас вопросы, пожалуй, можно сравнить с теми, какие нам задавали в сорок первом, – выслушав информацию своего замполита, сказал Плеходанов, начавший боевой путь у Брестской крепости в должности комиссара полка.

– Верно, Алексей Дмитриевич, – согласился майор Субботин. – Представьте, пришлось долго беседовать даже с лейтенантом Греченковым. Понять его, конечно, можно: мать у него, коммунистку, фашисты расстреляли. Но вопрос об ответственности немцев он все же поднял глубоко. Разве не народ немецкий вскормил Гитлера и его клику? Разве не он вооружил оголтелую банду, дал ей солдат? Я вспоминаю одно место из выступления Димитрова на Лейпцигском процессе в тридцать третьем году. Он привел тогда стихи немецкого поэта Гете и сказал: «Да, кто не хочет быть наковальней, тот должен быть молотом. Эту истину германский рабочий класс в целом не понял…»

Подошедший капитан Матвеев, узнав, о чем идет разговор, поддержал майора и сослался на Маркса и Энгельса, которые указывали, что политическая ответственность нередко лежит не только на отдельных лицах, но и на нациях. Великие вожди пролетариата словно предвидели современную ситуацию, когда предупреждали народы, чтобы они не становились игрушкой в руках реакционных политиков, чтобы они сами отвечали за свою судьбу.

– Так что размышления Греченкова правильны, – закончил беседу замполит. – Речь идет только о мере наказания. И конечно, мы не можем стать на позицию истребления народа. Разгром фашистского государства и его армии как раз и будет и наказанием, и великой школой для немецкого народа.

В течение января наши войска добились крупного успеха: разгромили группу фашистских армий «А», которая оборонялась в Польше. Передовые части с ходу форсировали Одер и закрепились на левом его берегу. Знали: помощь придет скоро – командование фронта сосредоточило все внимание на кюстринском плацдарме.

От Одера до Берлина – рукой подать. Нужно только побыстрей переправить пехотные, танковые, артиллерийские, инженерные части – и они пойдут в наступление. О наступлении думали все, от солдата до маршала.

Но боевая операция не учебное занятие, точно по расписанию ее не проведешь, всех ходов противника не предусмотришь. Так и сейчас. Ломая голову над тем, как задержать русских, сбить их стремительный порыв к Берлину, гитлеровское командование спешно объединило в самостоятельную группу под названием «Висла» все войска, действовавшие в Восточной Померании. Сила получилась внушительная – 430 тысяч солдат и офицеров, 1500 танков, 6500 орудий и минометов.

Фашисты обрушились на 2-й Белорусский фронт и потеснили его. Гитлеровская пропаганда, обманывая армию и народ, затрубила об этом частичном успехе, стараясь создать впечатление, будто немецкие войска борются еще на Висле.

Войска 1-го Белорусского фронта пришли на помощь своему соседу. 3-я ударная армия, 1-я армия Войска Польского и 1-я гвардейская танковая армия должны были расчленить 11-ю и 3-ю танковые армии противника и выйти к побережью Балтийского моря.