Анатолий Премилов: Нас не брали в плен. Исповедь политрука

Я родился, провел свое детство и юность в г. Середа быв. Костромской губернии, [1] В 1941 году переименован в Фурманов. (Прим. автора.) расположенном между Костромой и Ивановом. Мой отец Игнатий Арсентьевич Премилов родился в крестьянской семье в д. Реньково, его мать, моя бабка Ефросинья, родилась еще при крепостном праве. В 19 лет отец женился и, переехав из деревни в Середу, начал работать на прядильной фабрике чесальщиком. В 1903—1904 годах он начал участвовать в революционной деятельности, и в 1907 году его арестовали. После тюрьмы и ссылки отец стал работать смазчиком на железной дороге, а затем стал машинистом дизеля электростанции, где и работал до конца своей жизни. Мама же была из д. Белькашево. У них с отцом было 8 детей (пятеро умерли младенцами, а мой брат Николай, родившийся 31 декабря 1905 года, погиб в тайге в 1948 году). Прожив многие годы в нужде, она заболела туберкулезом и умерла осенью 1917 года.

Весной 1918 года отец связался с партией эсеров. Я помню, что у него был билет этой партии с лозунгом «В борьбе обретешь ты право свое». Вечерами отец уходил на собрания эсеров. Это дорого ему обошлось: в дни мятежа эсеров в 1919 году к отцу пришли четыре сотрудника ЧК и сделали обыск — искали оружие. Не нашли, но отца забрали и выпустили к утру. Немного погодя на митинге публично отец и еще кто-то отреклись от своей принадлежности к партии эсеров. Только незадолго до своей смерти отец вступил в партию большевиков, как выходец из другой партии он имел кандидатскую карточку белого цвета.

Время было тяжелое, и отец пошел на темное дело: вместе с еще одним человеком он ходил в отдаленные от города поля и приносил в корзине несколько килограммов зерна, выбитого из снопов сжатой ржи. Однажды крестьяне-мужики поймали его на месте преступления и избили. Отец попал в милицию; при обыске у нас нашли спрятанную рожь, отца судили и дали ему около девяти месяцев тюрьмы. Потом он долго не мог найти работу... Вообще все те годы — это были годы тяжелейшей нужды. Только зимой 1921/22 года стали оживать фабрики: после долгой разрухи жизнь начала налаживаться. Тогда же, в 1922 году вернулся из Сибири мой брат Коля (он уехал работать по фальшивому свидетельству о рождении). Отец был восстановлен на прежнем месте работы — в дизеле, подрабатывал сапожным и переплетным делом. Теперь мы жили вчетвером: с отцом, сестрой Марусей и братом Колей. К этому времени я уже начал учиться в школе вместе со старшей сестрой, причем учился плохо. Окончить успешно четвертый класс я не смог и был оставлен на второй год. Впрочем, особенно меня не ругали: большинство нас, мальчишек, в пятый класс не перешло.

Как дань революционному духу того времени на комсомольских собраниях в торжественной обстановке проводились «комсомольские крестины». Под гром аплодисментов взамен настоящих своих имен комсомольцам давались новые, революционные: Революция, Октябрина, Ким (первые буквы от Коммунистического интернационала молодежи) и др. На комсомольских значках до самой Отечественной войны были три буквы: КИМ. Вот и Коле, как руководящему комсомольскому работнику, определили новое революционное имя «Ким», и знакомые начали звать его Тимкой. Женился он в 19 лет и сначала жил с женой у ее матери, а потом они получили в поселке для рабочих хорошую двухкомнатную квартиру.

Весной 1924 года я окончил школу 1-й ступени и продолжать обучение осенью должен был уже в школе 2-й ступени, где были классы с 5-го по 9-й включительно. Она была одна на весь город, и ее часто называли «гимназией», так как раньше в городе дающих среднее образование школ не было — только две начальные. Мое хулиганство привело к тому, что учиться мне было трудно: из двоек я не вылезал и был вновь оставлен на второй год. Отец никогда не интересовался моей учебой, в школу не ходил, да и родительских собраний тогда не проводили — трудно, даже невозможно было собрать родителей, работающих в разных сменах.

На всю жизнь я запомнил наш с отцом и еще одним человеком, его знакомым, поход в Иваново. Отец был великолепный ходок: он мог целый день и ночь идти без отдыха. Поездом было ехать неудобно, а отец не располагал лишним временем, и мы пошли пешком. Мне было интересно увидеть новые места, посмотреть город, в котором я еще не бывал.