Александр Каневский - Впереди разведка шла

Летать из-за непогоды было почти невозможно, самолеты стояли на приколе. Занимались тем, что грызли теорию в классах с промерзшими углами да несли караульную службу. Особенно трудно было стоять на посту ночью. Темень. Шуршит вокруг поземка. А ветрище — с ног валит, шатаешься от его упругих ударов. Выстрели — за десять шагов никто не услышит! Крикни — не отзовется...

Отогреваться в воскресные дни ходили к соседям-казахам. Подолгу засиживались в теплых саманках: сердечные, хлебосольные хозяева потчевали лепешками, чаем, кумысом.

В начале февраля 1942 года расформировали и это фанерно-перкалевое хозяйство. Я попал в Бугуруслан, в авиаучилище, где готовили механиков по электрооборудованию тяжелых бомбардировщиков. С мыслью стать летчиком — как это ни горько было — пришлось расстаться. Проучился в Бугуруслане неделю. Оттуда перевели в Краснохолмское военно-пехотное училище, эвакуированное на Урал из Калининской области.

Мытарства изрядно надоели. Не успеешь, как говорится, вещмешок развязать, снова собирайся в путь. Кем я уже только не был: студентом, несостоявшимся летчиком, шахтером, недоучившимся механиком-электриком, теперь вот пехотный курсант...

Училище, в которое я попал, не отвечало тому понятию, которое вкладываем в него сегодня. Здесь не было ни корпусов, ни мало-мальски приличной учебной базы. Курсантский контингент был весьма пестрый: в училище готовили офицеров, младших командиров и даже рядовых, отправлявшихся после короткой программы прямо на фронт.

Вначале нас поселили в бывших конюшнях под истлевшими соломенными крышами, с плетневыми стенами, обмазанными глиной. В сухую погоду жилось в них еще кое-как, ну а в дождь... В общем, командование приняло решение строить землянки.

Среди ребят мне запомнился светловолосый крепыш среднего роста, с короткой стрижкой. Весельчак, балагур, он в компании чувствовал себя, как рыба в воде. Вскоре познакомились. Это был Саша Матросов.

О нем нам рассказал на комсомольском собрании начальник политического отдела училища майор Михаил Иванович Косиков.

...Во время учений не досчитались одного курсанта. Был он из Средней Азии, не привыкший к суровой стуже. А тут — страшный мороз, пурга. На поиски вызвались добровольцы. Среди них Саша Матросов — днепропетровский паренек, сирота. Шли томительные часы. Лишь под вечер возвратились ни с чем искатели. Но тут новая беда — нет среди них Матросова. И только спустя некоторое время появился он на лыжах, донельзя усталый, неся на себе найденного курсанта. Полузамерзшему оказал первую помощь, тащил на плечах более десяти километров. Когда командование объявило благодарность, искренне удивился: за что, разве точно так же не поступил бы другой?

— К чему я веду,— подвел итог начальник политотдела. — Такие люди и в бою не растеряются, найдут выход из самой сложной обстановки.

Его слова стали пророческими: в феврале 1943 года при штурме деревни Чернушки около Великих Лук Александр Матросов закрыл грудью амбразуру вражеского дзота.

...Когда закончилось собрание, ко мне подошел майор Косиков:

— Вижу, товарищ Каневский, с людьми у вас контакт хороший, учитесь прилежно, да и пороху уже, знаю, успели понюхать. Так что...— Он сделал паузу.— В партию надо. Редеют наши ряды...

— По-моему, я еще не заслужил этого,— тихо, с волнением ответил я.— Боязно как-то... Повоевать бы...

— Это от вас не уйдет, а вот рекомендацию дам вам первым. Значит, договорились?

Через некоторое время меня единогласно приняли кандидатом в члены партии. Не помню сейчас, что тогда говорил, но заверил коммунистов — хочу быстрее попасть на фронт, а там постараюсь оправдать их доверие.

Как и многие мои однокашники, я видел себя младшим лейтенантом с эмалевым кубиком в петлицах, скрипучим ремнем с латунной звездой на пряжке. Но этой радости испытать не пришлось. Даже не присвоив офицерских званий, нас отправили на Тамбовщину. И там стало ясно — выпускные экзамены придется сдавать непосредственно на передовой, а оценки нам выставит война.

Формирование нашего 2-го гвардейского механизированного корпуса началось еще осенью 1942 года. Пополнение в него прибывало, как говорят, «со всех сторон в один батальон». Здесь можно было встретить и побывавших уже на передовой бойцов и младших командиров, вернувшихся из госпиталей, бывших моряков-тихоокеанцев, которые ни в какую не желали расставаться со своей формой, и кряжистых, основательно скроенных сибиряков, и курсантскую зелень... Командиром корпуса был назначен генерал-майор К. В. Свиридов. Человек суровый, побывавший во многих фронтовых переплетах, изведавший и горечь отступления, и тревожную неизвестность окружения, и радость удачных атак. Выходец из бедной саратовской семьи, он еще в первую мировую сходился в штыковой под Ригой с кайзеровцами. Унтер-офицером перешел в Красную Армию. Сражался с деникинцами, колчаковцами, побывал в плену, бежал. В 1923 году окончил 1-ю Объединенную военную школу имени ВЦИК, прошел многие служебные ступеньки, командовал полком.