Николай Шапкин - Они воевали в разведке

Мартюшова ранило в тот момент, когда он подыскивал укрытие от противно воющих мин. Он видел, как содрогалась от взрывов земля. Слышал крики и выстрелы, а подняться уже не мог. Высоко над ним плыли облака, похожие на клочья ваты. Боли он не чувствовал, только к горлу подступила тошнота и, когда открывал глаза, черные крапины начинали мельтешить в них однообразной круговертью. С закрытыми глазами лежать было легче: не так тошнило, отступала жажда. И он снова закрывал глаза. Время от времени забывался. О том, что сознание пропадало, Валентин догадывался, когда вновь начинал слышать звуки боя, уже отдаленного.

Одиночество не пугало Мартюшова. Он знал, что, как бы ни кончился бой, за ним придут. То есть придет похоронная команда, чтобы собрать убитых. Вот тогда наткнутся и на него. Вопрос был только в том, на живого или мертвого наткнутся. До ее прихода надо было дожить, во что бы то ни стало — дожить!

Он боялся спать из страха больше не проснуться. И лежать так, напрягая последние силы, было бесконечно трудно.

К ночи он услышал, как заржала лошадь. «Значит, приехали», — с надеждой подумал Валентин.

Похоронная команда действительно прибыла. Но только немецкая. Это разведчик понял, как только услышал чужой разговор.

Теперь оставалось не выдать себя. Мартюшов лежал не двигаясь. Собственно, двигаться он и не мог. Его раненое тело словно прижали к жесткой земле и не было сил даже приподняться. Но стон мог вырваться в любую минуту. Фашисты ходили совсем близко, заметь они его — обязательно добьют! Но он не мог умереть. Он хотел жить. Он страшно хотел жить именно теперь, когда жизни этой ему было отпущено так мало. От мысли о том, что он может умереть сейчас, сию минуту, Валентин опять потерял сознание.

Очнулся он под утро. Слизал капельки росы с травинки. Во рту остался только пресный привкус и пить захотелось еще сильнее. Он вспомнил, что слышал немецкую речь. Ощупал себя — понял: пока жив. «Но почему они не пристрелили меня?!» Попытался приподняться и посмотреть, но поднять голову не смог и в изнеможении застонал.

Днем, когда солнце забило жгучими лучами в лицо, он понял, что за ним не придут. Ждать больше было нечего. Но молодой организм, закаленный и крепкий, не хотел подчиняться смерти. Он боролся, сопротивлялся…

Разведчик забывался, опять приходил в себя. И вдруг в один из таких моментов сквозь вязкую глухоту до него донеслось далекое: «Ура-а-а!»

«Галлюцинации», — горько подумал он.

Но русское и до боли родное «ура!» звучало все отчетливее. Поверить в его реальность было так трудно, что он весь покрылся испариной. И прежде чем вновь потерять сознание, он понял, что жить будет!

…Воины 721-го стрелкового полка вместе с разведчиками штурмом взяли все же высоту. За одним из уступов сопки они обнаружили тяжело раненного бойца. Все документы целы. По ним и узнали, что это разведчик Валентин Мартюшов из 293-й отдельной разведроты, которая под ударами немцев вынуждена была оставить высоту сутки назад.

Помощь пришла вовремя. Бойцы положили разведчика на носилки, снесли вниз, а затем погрузили на повозку. Санитары спешили — теперь дело было за ними…

И разведчик Мартюшов выжил. Победил смерть!

Командование Карельского фронта решило провести наступательную операцию на лоухско-кестеньгском направлении. Нужно было сорвать замысел врага, который вновь начал подготовку к захвату станции Лоухи, чтобы перерезать Кировскую железную дорогу, единственную магистраль, связывающую Мурманск с Большой землей. Кроме того, перед нашими войсками ставилась и другая, не менее важная задача: сковать силы противника, не дать ему возможности осуществить планируемую переброску на Ленинградский фронт пехотной дивизии.

Чтобы обеспечить успех наступления, нужно было тщательно изучить позиции немцев, разузнать их уязвимые места. Разведку боем бело решено провести в полосе обороны 67-й отдельной морской бригады. Осуществление этой операции командир бригады возложил на помощника начальника штаба бригады по разведке лейтенанта Алексея Суслова. Ему приказали подготовить отряд в составе разведывательной роты и роты автоматчиков. Поддерживать их должны были артиллерийские и минометные батареи.

Перед началом операции Суслов решил взять языка, чтобы выявить систему огня в обороне врага. В холодную апрельскую ночь разведчики, используя естественные укрытия хорошо изученной местности, проползли через проделанный в заграждениях проход и внезапно напали на дежурный пулеметный расчет немцев. Два гитлеровца были захвачены без единого выстрела.