Вальтер Флегель - Ничейной земли не бывает

Женщины молча пили кофе. Потом фрау Фрейер встала, сняла со стены свой рисунок и скатала его в рулон.

— Где-то сейчас наши мужчины? — неожиданно спросила она, ни к кому не обращаясь. — Сегодня на улице довольно свежо, не правда ли? — И она обняла себя за плечи, как это делают озябшие люди.

— Но ведь это же не зимние учения! — возразила ей Марлис.

— Они находятся где-то в районе Рабенбергена, а там они всегда поглубже закапываются в землю, — пояснила фрау Кристиан.

Учительница внимательно посмотрела на нее:

— Вы говорите так, будто уже не раз там побывали.

Фрау Кристиан носила очки с сильными линзами, которые так увеличивали ее светлые глаза, что казалось, они существуют сами по себе.

— Женщина, которая живет здесь давно, — сказала она, — и была очевидицей многочисленных учений и маневров, почти безошибочно знает не только то, где находится ее муж, но и то, чем он сейчас занимается… — И она со знанием дела объяснила, что части дивизии завтра или, самое позднее, послезавтра будут форсировать реку Хафель, а если фрау Фрейер не верит, то может спросить об этом у мужа, когда он вернется с учений.

Все это уже немолодая и бездетная фрау Кристиан произнесла не без гордости и одновременно с мягким укором. Остальные женщины разделяли ее мнение. Дело в том, что фрау Кристиан принимала непосредственное участие в создании первой воинской части народной армии. Она считала, что в настоящее время находится все меньше женщин, которые готовы к жизни в таком маленьком военном городке. И когда кто-нибудь из прибывших позднее женщин находил фрау Кристиан по меньшей мере смешной, она мгновенно разражалась упреками в ее адрес, которые иногда граничили с оскорблениями.

Однако гордость фрау Кристиан имела под собой определенную почву. Пять лет назад она отказалась следовать за мужем, когда его перевели в штаб дивизии. Она просто не пожелала уезжать из этого городка и осталась жить в маленьком деревянном домике, поступив на работу кассиршей в магазин. Конечно, и в городе она могла бы получить неплохую квартиру и работу, но там она не чувствовала бы себя личностью. К тому же здесь у нее были единомышленники, число которых, если говорить откровенно, уменьшалось с каждым годом.

Вот какие мысли невольно приходили в голову фрау Вернер, когда она смотрела на женщин, которые как ни в чем не бывало пили кофе. Лоре чувствовала, что за последние годы она довольно далеко отошла от этих женщин, от той жизни, которую она сама вела в молодости.

Сначала разговор обычно заходил о мужьях, об их службе, а потом перекидывался на детей и продолжался долго-долго. Однако сегодня женщины неизвестно почему не затронули эту тему. Они вспоминали о далеком прошлом, называя его одним коротким, но емким словом «раньше», а это самое «раньше» было ни много ни мало как двадцать лет назад. Уже тогда жизнь в городке текла по строгому армейскому распорядку в соответствии с приказами и распоряжениями командиров и старших. Разница лишь в том, что на месте сегодняшних казарм стояли полотняные палатки, в которых и располагался личный состав. Вес остальное не касалось непосредственно этой размеренной воинской жизни, хотя и имело к ней отношение. Квартиры для офицеров и их семей, продовольствие для них, школа для их детишек — все это рассматривалось как нечто второстепенное. Женщины, жившие в военном городке со дня его основания, были дружны, а те, которые поселялись в нем значительно позже, хотели они того или не хотели, вынуждены были приспосабливаться к уже установившемуся здесь жизненному укладу.

Было время, когда зимой, чтобы подвезти в городок хлеб и молоко, командиру полка приходилось посылать танк или гусеничный тягач, так как на обычной машине до ближайшего села было просто невозможно добраться. Зато в летнее время офицерские жены с детишками ходили за водой к далекому роднику по узенькой лесной тропинке за восемь километров. В этом роднике была самая вкусная вода во всей округе. Ходили за ягодами и грибами, которых в сосновых и смешанных лесах, окружавших городок, было видимо-невидимо. Потом ягоды консервировали, а грибы солили и мариновали, и этих запасов хватало на всю зиму. Сообща заготовляли дрова на зиму, пилили, кололи и укладывали их возле домиков в длинные высокие поленницы.

Так проходила жизнь первых поселенцев, полная житейских трудностей. Они были лишены тех благ, которыми пользуется человек в городе. Но все это нисколько не смущало старожилов военного городка и даже воспринималось ими как нечто романтическое.