Вальтер Флегель - Когда стреляют гаубицы

Флегель Вальтер

Когда стреляют гаубицы

Аннотация издательства:Настоящая книга знакомит советского читателя с творчеством немецкого прозаика из ГДР В. Флегеля. В повести «Когда стреляют гаубицы» автор показывает процесс формирования новых качеств у солдат и офицеров армии ГДР.

1

Легкие облака медленно плыли по синему небу. Оживленно чирикали на крышах воробьи. На черной разрыхленной земле, в которую солдаты сажали деревья, зеленая травка казалась особенно свежей.

Под большим деревом, прислонившись спиной к его стволу, сидел унтер–офицер, сосредоточенно жуя травинку и время от времени выплевывая кусочки на землю.

«Разве я виноват в том, что Гертель вернулся из отпуска с опозданием? — размышлял он, бездумно уставившись взглядом на носок правого сапога. Командир взвода правильно сказал. Личный состав батареи уже сработался за целый год, а я у них человек новый, всего месяц на батарее. Почему же отвечать я должен наравне со всеми?»

Унтер–офицер сердито выдохнул воздух через нос.

«И зачем только меня перевели в этот полк? На старом месте у нас был такой хороший коллектив, а теперь начинай все сначала. Взводный советует мне поговорить с ребятами. А зачем, спрашивается? Ведь они взрослые люди. Поговорить! Как будто это поможет!» — унтер–офицер выплюнул травинку.

Из задумчивости его вывел веселый женский смех, который донесся откуда–то с улицы и напомнил о чем–то очень приятном.

Унтер–офицер Хаук медленно встал, однако забор был слишком высок, и он не смог увидеть тех, кто так задорно смеялся там, на улице.

Хаук разочарованно отвернулся от забора. В этот момент на дорожке показался строй солдат, возглавляемый невысоким вахмистром, который шел гордо, высоко задрав голову. Солдаты несли на плечах метлы, лопаты и грабли.

Когда строй дошел до поворота, один из солдат рукой показал на небо, и сразу все как по команде задрали вверх головы и стали следить за клином диких гусей, летящих в строгом порядке не очень высоко над казармой.

Перед зданием штаба стояла машина, и солдаты грузили в нее какие–то свертки и пакеты. Другие занимались уборкой территории. Время было послеобеденное, все куда–то спешили, чем–то занимались.

Унтер–офицер Хаук быстрым шагом направился к своей казарме.

Дойдя до дверей, выкрашенных светлой краской, он вдруг остановился, услышав громкие голоса. Вскоре зычный голос гауптвахмистра заглушил их. Хаук сообразил, что ему следовало бы прийти несколько раньше: дежурный звенел ключами, отпирая пирамиды с оружием. Солдаты разбирали свое оружие и шли его чистить.

Хаук вошел в комнату и взял из пирамиды свой автомат.

Переговариваясь, с шутками и смехом солдаты чистили оружие. Осмотрев свой автомат, Хаук поставил его на место в пирамиду и приказал расчету своего орудия построиться для проверки оружия. Солдаты из других расчетов пробегали мимо, ехидно улыбаясь.

Такие проверки раньше на батарее не проводились, оружие ставили прямо в пирамиду, а унтер–офицеры проверяли его выборочно. Но Хаук решил устроить основательную проверку. За время службы в армии он привык ревностно относиться к своим обязанностям и не собирался изменять своей привычке здесь.

Заместитель Хаука, он же наводчик орудия, штабс–ефрейтор Дальке протянул ему свой пистолет. Хаук чувствовал, что ефрейтор, как и остальные солдаты, в душе подсмеивается над ним.

Не говоря ни слова, унтер–офицер тщательно проверил качество чистки. И лишь закончив проверку, сказал, обращаясь к ефрейтору:

— Поручаю вам, Дальке, завтра утром поставить вот здесь стол, на котором будет чистить оружие только наш расчет.

Входя в комнату унтер–офицеров, Хаук услышал, как кто–то из присутствующих, еще не видя его, ехидно произнес:

— Ну и цирк устроил этот Хаук!

В комнате сидели Райх, Бас и еще два унтер–офицера. Все четверо играли в скат. Герман писал очередное письмо своей молодой жене, а симпатичный Бауман, прозванный Казановой, чистил ногти.

«Значит, они считают, что я устроил им цирк, — подумал Хаук. — И слово–то какое придумали: «цирк»!».

Хауку хотелось заговорить с кем–нибудь из унтер–офицеров, но те продолжали заниматься своими делами; четверо с азартом дулись в карты, Бауман продолжал полировать ногти, а Герман, исписав один лист бумаги, принялся за другой.

«Интересно, что и унтер–офицеры думают обо мне так же, как рядовые солдаты. Нашли цирк! Любопытно, кто из них сказал это? Дальке? Вряд ли. Этот штабс–ефрейтор пользуется у ребят авторитетом. Если он что говорит, солдаты следуют его советам с большей готовностью, чем выполняют приказ командира. Но ведь кто–то сказал, я слышал сам. Трусишки! Этот толстый Штелинг наверняка один из заводил. А может, Гертель? Правда, сам он до этого не додумается, а только слепо идет за тем, кто его подзадорит. И все они служат в Народной армии!» — Хаук встряхнул головой и подпер ее руками. Он пристально уставился на рисунок обоев, которыми была оклеена комната. Рисунок был какой–то неопределенный: хаотическое соединение точек, линий и кружков.