Вальтер Флегель - Ничейной земли не бывает

«Так это же «сапожник» Генрих!» — подумал Айснер, не спеша поправляя свой пояс. Он опасался, как бы полковник не отдал еще какого-нибудь приказа, который солдаты не пожелают выполнять. Большинство из них не пойдут за Бредовом.

А полковник стоял с серым от волнения лицом, и лишь глаза его лихорадочно блестели. Ефрейтор холодно смотрел на полковника.

— Разойдись! — приказал вдруг Бредов.

Айснер не пошевелился. Он твердо решил принять все на себя, только бы не произошло ничего такого, что могло бы иметь более серьезные последствия и повлекло бы за собой наказание, разборы на всякого рода собраниях и чувство горького разочарования, что он действовал не так, как следовало бы. Правда, Айснер сейчас беспокоился не за полковника Бредова, а за своих товарищей, которые молча стояли позади него и ждали, что же будет дальше. На карту было поставлено многое, и прежде всего успех всех учений, который может быть перечеркнут двумя емкими словами: «Чрезвычайное происшествие». И Айснер решил спасти батальон. Вот почему он продолжал стоять перед полковником.

Потом, глядя ему прямо в глаза, спросил:

— Зачем вы это сделали?

Бредов ничего не ответил.

Неожиданно за спиной Айснера прозвучал голос лейтенанта Анерта:

— Батальон, становись! Смирно! Напра-во!

Послышался стук сотен солдатских каблуков — батальон выполнил команду. Солдаты беспрекословно повиновались приказу лейтенанта, чего несколько минут назад не удалось добиться полковнику Бредову.

— Шагом — марш!

Раздался глухой топот множества сапог. Бредов и Айснер все еще стояли друг против друга. Полковник ничего не предпринимал, он лишь смотрел вслед удалявшемуся батальону. Ефрейтору даже показалось, что полковник с облегчением вздохнул. Спустя минуту он тихо сказал, обращаясь к Айснеру:

— Идите… — и добавил, когда тот повернулся: — Товарищ ефрейтор!

Айснер побежал догонять батальон.

Полковник еще некоторое время стоял на месте. От мысли, что лишь благодаря вмешательству лейтенанта критическая ситуация была ликвидирована, его бросило в жар. Если бы лейтенант не подал вовремя команду и не увел батальон, полковник Бредов уже ничего не смог бы сделать, чтобы избежать столкновения.

Бредов повернулся кругом и оказался лицом к лицу с полковником Шанцем. Бредов не знал, давно ли появился здесь Шанц и сколько времени простоял за его спиной, что он видел и слышал, хотя сейчас это было не столь важно. За несколько последних минут Бредов совершил нечто такое, чего он не видел за всю свою офицерскую жизнь.

Словно не заметив Шанца, Бредов направился в район сосредоточения. Полковник Шанц удивленно смотрел ему вслед. Бредов шел быстро, семенящей походкой, торопясь как можно скорее уйти с этого злополучного луга.

Потом выяснилось, что Шанц вышел из леса вслед за батальоном и стал невольным свидетелем происшедшего. Он хорошо слышал голос Бредова и все видел, однако находился довольно далеко для того, чтобы вмешаться. И когда лейтенант Анерт увел с луга батальон, Шанц вздохнул с облегчением, как и сам Бредов.

Спустя полчаса полковник Шанц связался по радио с генералом Вернером, рассказал ему о случившемся и сообщил, что Бредов, по-видимому, направился в штаб дивизии. Кроме того, Шанц предложил оставить его при вертолетах и перепоручить ему задание Бредова.

Генерал Вернер выслушал полковника не перебивая и расспрашивать ни о чем не стал, решив, что ЧП не стоит обсуждать по радио. Однако с предложением Шанца оставить его в батальоне генерал не согласился. Полковнику предстояло выполнять другие задания, а для отработки вопросов, связанных с высадкой вертолетного десанта, он назначил своего заместителя по технике и вооружению полковника Зайферта. Комдив попросил лишь Шанца задержаться на месте до прибытия Зайферта, а затем проконсультировать его относительно задач, стоящих перед десантом.

Некоторое время Шанц сидел у радиста. Настроение у полковника было неважное, он понимал, что молчаливый уход Бредова не сулит ничего хорошего. За несколько дней до этого инцидента полковник в разговоре с генералом Вернером заявил, что Бредова ни в коем случае нельзя назначать командиром дивизии, и теперь это печальное ЧН красноречиво подтвердило его правоту. В душе Шанц чувствовал и себя в какой-то степени виноватым в происшедшем на лесной поляне, хотя основная вина, конечно, ложилась на полковника Бредова.

Шанцу еще долго казалось, что он видит перед собой бледное, осунувшееся лицо Бредова с полуоткрытым ртом. Однако Бредов так и не произнес ни слова и ушел, будто ему уже ни до чего не было дела.