Максим Михайлов - Стреляешь в брата — убиваешь себя

— Быстрее, быстрее! Что как вареные? Просыпаемся! — торопил подчиненных Роман.

Наконец, неловко перевалившись через борт, из машины вывалился, прижимая к груди квадратное тело рации, дольше всех провозившийся радист. Роман поудобнее перехватил автоматное цевье правой рукой и лишь чуть оперевшись левой о борт кузова одним стремительным броском выметнул поджарое тренированное тело на дорогу. Приземлился совершенно бесшумно, гибко по-кошачьи выгнув спину, и тут же внимательно осмотрел свое войско, замершее в немом изумлении. С удовольствием отметил несколько особенно восхищенных взглядов. Он никогда не упускал случая лишний раз показать своим «шимпанзятам», как он называл подчиненных, кто здесь самый ловкий, сильный, умелый и так далее по списку. Короче при любой возможности старался утвердить свой командирский авторитет, пусть он и так был незыблем, но лишний раз укрепить незыблемое тоже не помешает. А то, что-то по мере становления в качестве солдат, особенно после двух-трех удачных акций, шимпанзята обретали о себе любимых немотивированно высокое мнение, бурели просто на глазах и становились трудноуправляемыми. Так пусть постоянно видят разницу между настоящим ученным великим государством и несколькими войнами профессионалом и собой едва обстрелянными сопляками. Пусть даже сопляки порой оказывались значительно старше своего командира. В данном случае это роли не играло.

Спецподразделение легкой пехотной бригады Хорватского Вече Обраны проходившее в штабных учетах под само за себя говорящим названием «Джокеры» состояло исключительно из добровольцев уже получивших кое-какой боевой опыт в обычных пехотных частях и самостоятельно без всякого давления со стороны начальников решивших продолжить службу в рядах особой группы, славящейся дерзкой рисковостью проводимых акций и бесшабашной лихостью. «Джокеров» был всего десяток, но подобных сорвиголов не видали по обе стороны фронта во всей зоне ответственности бригады. Формально они были подчинены бригадному штабу, но частенько передавались в распоряжение командира того из батальонов, что вел наступление на наиболее сложном участке. А уж тот вовсю использовал их потенциал для различного рода диверсионных и подрывных акций в тылу противостоящего противника, а иногда и на его фронтовых положаях. Для «джокеров» вовсе не считался чем-то выдающимся ночной бросок к укрепленному бункеру противника с последующим взятием в ножи обнаруженных в нем врагов, или недельный рейд по вражеской территории с засадами на дорогах и подрывом складов и техники. Само собой в результате столь бурной службы состав группы довольно часто обновлялся, неся потери убитыми и ранеными. Неизменным оставалось лишь ядро: командир группы — Роман Подвойский, наемник, прибывший на эту войну из России и вначале пытавшийся воевать на стороне сербов, но быстро понявший, что одними моральными принципами сыт не будешь, а денег от «братушек» не дождешься; его бессменный заместитель и первый советчик по любым вопросам — Петрович, тоже русский наемник; еще один их земляк постоянно мрачный и равнодушно-жестокий в бою Влад, прозванный местными «джокерами» в честь знаменитого тезки Дракулой. Вокруг этого составленного из иностранцев, продающих за немалые деньги свои весьма специфические умения и знания, костяка группировались собственно мышцы спецподразделения, состоящие из особо склонных к повышенному риску местных уроженцев, прошедших уже первичную обкатку боевыми действиями и придирчиво отобранных из немалой массы желающих.

Роман приглашающе махнул рукой Петровичу и, не оглядываясь, зашагал вверх по склону невысокого холма, поросшего сочной молодой травой мгновенно окрасившей своим соком черный глянец ботиночной кожи. Сзади он слышал недовольное сопение Петровича и легкие, мягко переваливающиеся с пятки на носок шаги Влада. Дракулу он не звал, но его и звать не надо было. Как-то так само собой повелось с самого начала их прибытия в эту страну, что угрюмый молчаливый волгоградец принял на себя роль бессменного телохранителя и ординарца Романа, повсюду следуя за ним неслышной тенью, готовый в любой момент по еле уловимому кивку командира нажать на спусковой крючок. В первое время это в немалой мере способствовало укреплению командирского авторитета. Немного находилось желающих оспаривать приказы и распоряжения Романа в тот момент, когда из-за плеча русского ослушника мерили внимательным и вместе с тем равнодушным взглядом, будто смотрит на бьющуюся об стекло муху, бесцветно-водянистые глаза Дракулы.