Максим Михайлов - Мы все - осетины

Худощавый, но даже на вид жилистый и крепкий боец, названный командиром Севой, вел за собой еще четверых разведчиков. Они сразу же рассыпались полукольцом взяв угрюмо глядевший на них пустыми бельмами выбитых окон дом на прицел своих автоматов. Подходили медленно настороженно, предельное напряжение висело в воздухе, ощутимое даже на физическом уровне. Руслан, догнавший солдат, ничего не говоря пристроился с левого фланга и тоже двинулся к дому. На него покосились неодобрительно, но видно решили не тратить сейчас время и силы на все равно бесполезные объяснения. Я сам рассудив, что не стоит без нужды нервировать бойцов осторожно двигался за их спинами, отстав на пяток метров.

Вообще-то я был абсолютно уверен, что в доме никого нет и нам ничего не угрожает. Если бы там затаился враг, он уж всяко не стал бы подпускать солдат так близко, врезал бы по нам еще когда мы только подъезжали на БТРе из всех имеющихся в наличии стволов. А раз до сих пор стоит тишина, значит правильно эти ребятки разглядели в первый раз — нет здесь никого, село брошено и к обороне не готово. А если и был здесь оставлен какой корректировщик, так давно уже он ноги нарисовал, только заметив рванувшую в его сторону броню. Что же он дурной, сидеть дожидаться? Так я себя успокаиваю. Уговариваю, не то себя, не то невидимого корректировщика… На самом деле мне страшно. Страшно от одного вида этого угрюмого, набычившегося дома, кажется рассматривающего нас пристальным ненавидящим взглядом. Страшно от нашей неловкой уязвимости сейчас на этом открытом насквозь простреливаемом из окон пространстве. Вот оно оказывается как, вот где скрывался до поры настоящий страх… Выходит палить из-за угла по танку «мухой», пластовать в горячке боя длинными очередями мечущуюся под огнем чужую пехоту это одно, а вот так идти вперед, каждой клеточкой собственного тела ощущая себя мишенью — совсем другое… Очень хочется повернуть назад, вернуться к такой уютной, такой безопасной броне, спрятаться под ее прикрытием. Но я продолжаю идти, сомнамбулически переставляя ноги, одну за другой… Шаг за шагом продвигаясь все ближе и ближе к зловеще молчащему дому. Хоть бы выстрелили оттуда уже, что ли! Внутренне я почему-то уверен, что враг все еще там, просто не пускаю на сознательный уровень эту невесть откуда взявшуюся уверенность, старательно отгоняю ее, боясь, что тогда уж точно не хватит сил продолжать идти, чувствуя на себе липкий взгляд буравящий тебя через прицел.

Что-то похожее, видимо, ощущали и остальные идущие редкой цепью бойцы, потому что когда резко скрипнула несмазанными петлями входная дверь, и звук этот стегнул по натянутым до последнего предал нервам хлестким кнутом, все как один инстинктивно присели, втягивая головы в плечи и выкидывая вперед автоматы, словно пытаясь таким образом защититься от неведомой опасности. Противный скрип еще висел в воздухе, еще звучал, умирая, тоскливыми нотами, а на крыльцо уже вывалился небритый мужик в спортивных штанах и выгоревшей заношенной футболке. Я чуть было не выстрелил с перепугу, но, слава богу, вовремя разглядел, что мужик безоружен и напуган еще больше моего. Обведя ошалелым взглядом припавших к земле разведчиков, он стремительно сиганул в примыкавшие к дому кусты и завозился в них, проламываясь сквозь тонкие ветви. Тут уж сработал извечный инстинкт — бегущего догоняй! Две пятнистые фигуры без команды сорвались с низкого старта и в несколько гигантских прыжков настигли беглеца. Тот попытался было сопротивляться, махнул бестолково рукой, зацепив только воздух и тут же смачно хрустнул впечатавшийся прямо в лицо приклад. Мужик завалился от удара как подрубленный. А пятнистые ловко подхватив его под локти уже волокли свою добычу назад, туда, где замерли ощетинившись настороженными стволами остальные.

— Мелкий, Хлыст, проверьте дом, только аккуратно, может этот пидор не один там сидел, — деловито махнул рукой старший разведчик.

Двое бойцов синхронно кивнули и уступом прикрывая друг друга двинулись к дому. Сам Сева склонился над жалобно скулящим в траве найденышем.

Вид у мужика был сейчас тот еще: из свернутого набок ударом приклада носа густо текла темная венозная кровь, молочно-белые, закатившиеся от ужаса глаза слепо уставились в окружающий мир, наверняка, видя собравшихся вокруг разведчиков, но не донося эту информацию до скукожившегося в страхе, судорожно пытающегося нырнуть в спасительное забытье мозга. Грязный, всклокоченный, со слипшимися от пота, спутанными волосами, пленник представлял собой весьма жалкое зрелище. Лично я глубоко сомневался, что вот это ничтожество могло действительно корректировать обрушившийся на нас минометный огонь. Но старший разведчик, похоже, был другого мнения. Склонившись над крупно дрожащим телом он без лишней брезгливости деловито охлопал его, порылся в карманах и вдруг извлек на свет импортную малогабаритную рацию.