Иван Шевцов - Семя грядущего. Среди долины ровныя… На краю света.

В два часа ночи дежурный подошел к койке Поповина и, резко подергав за ногу спящего батальонного комиссара, удалился. Для Поповина такого жеста было достаточно - у него уже был своего рода рефлекс: дернули за ногу - значит, иди "до ветру". Батальонный комиссар проснулся, встревоженно спросил: "А?.. Что такое?.." Но, не увидев никого возле себя, решил, что ему померещилось, и тотчас же снова заснул.

Дежурный через открытую дверь канцелярии видел, что Поповин не выходил, - значит, не проснулся. Пошел опять будить. На этот раз он дернул за ногу не столь деликатно, но крепко спящий инструктор сквозь сон вяло спросил: "А-а? Куда?"

- Что куда? Сбегай за конюшню, - сердито сказал дежурный и только теперь, когда увидел, что перед ним сидит совсем не Поповин, а приезжий начальник, понял свою ошибку.

Целый час после такой побудки не мог уснуть батальонный комиссар. Наконец уснул. Но надо же такому случиться: и на этот раз долго спать ему не пришлось.

Говорят, некоторые нервные люди часто мучаются во сне. Страдал этим и рядовой Леон Федин. Иногда смеялся, иногда стонал, а чаще всего бормотал что-то бессвязное. Федину приснился сон, будто стоит он часовым заставы и видит, как с той стороны по реке на лодках и плотах переправляется армада врагов. Он вбежал в канцелярию, чтобы доложить дежурному или начальнику, а там никого нет, пусто. Тогда он бросился в казарму и видит, что вся застава спит. Недолго думая, Федин как гаркнет во всю свою молодую глотку: "Застава, в ружье!" Да гаркнул-то не во сне, а наяву. И наяву поднялась застава, в том числе и батальонный комиссар, и сам Леон Федин. Оделись по тревоге, разобрали из пирамид винтовки; вбежал в казарму дежурный - решил, что комиссар поднял заставу по тревоге, стоит и ждет дальнейших распоряжений. А комиссар, на ходу застегивая ремень, вышел в канцелярию. Там Мухтасипов стоит подтянутый, тоже решил, что комиссар поднял учебную тревогу.

- Доложите обстановку, - потребовал инструктор политотдела, решивший, что случилось нечто чрезвычайное.

Мухтасипов подошел к висящей на стене карте участка, сдвинул в сторону занавеску и доложил, где какие наряды находятся.

- А почему тревога? - спросил наконец приходящий в себя инструктор.

- Я хотел вас об этом спросить, товарищ батальонный комиссар, - ответил Мухтасипов.

- Меня? А я при чем здесь?!

- А разве не вы подняли заставу?

- Да вы что, издеваетесь?!. Да у вас тут не застава, а черт знает что!..

В тот же день батальонный комиссар сидел в кабинете начальника погранотряда и докладывал свои впечатления и выводы о легкомысленном мальчишке Глебове, которому по какому-то случайному недоразумению доверена столь высокая и ответственная должность. Начальнику отряда подполковнику Грачеву, старому пограничному служаке, участвовавшему еще в кровавых схватках с басмачами, шел сорок девятый год. Это был строгий, подтянутый бритоголовый человек, обладавший сильным голосом, плотным и крепким телом и очень даже незаурядным умом. Ему бы давно носить нашивки полковника, но прямой, откровенный, доходящий иногда до резкости характер вредил служебной карьере Грачева. В должности начальника погранотряда его терпели потому, что должность эта "адовая", беспокойная, требующая чудовищного напряжения сил, энергии, смекалки, опыта и, конечно, ума. Тем более что охраняемый его отрядом участок границы не без оснований считался острым, трудным и опасным. Карьеристы такую должность обходят стороной, отлично понимая, что тут легко сломать себе шею.

Подполковник Грачев слушал батальонного комиссара молча и как будто не очень внимательно, большими серыми глазами глядел куда-то мимо собеседника и думал о чем-то важном и значительном.

- Лейтенант Глебов не может командовать заставой, - убежденно твердил инструктор политотдела, покачиваясь в кресле и делая красивые жесты. - Помимо всего прочего он просто молод. Задористый петушок, у которого еще и голос не окреп. Мальчишка… Вы согласны со мной?

- Нет, не согласен, - просто, но совершенно определенно ответил Грачев и теперь пристально посмотрел в глаза батальонному комиссару. Он умел смотреть людям прямо в глаза. - Из этого мальчишки выйдет талантливый генерал. Не просто генерал, а талантливый. Если, конечно, не испортить его. Человека надо понять. Особенно такого, как Глебов. Ему недавно исполнилось двадцать. А он уже успел кое-что сделать в жизни. Работал, учился, воевал. А теперь командует заставой. Притом участок у него чертовски не сладенький. А он справляется. Ни одного прорыва!.. Вы понимаете - ни одного прорыва не допустил. У нас были прорывы - у более опытных начальников проходил нарушитель. А у него нет.