Олег Смирнов - Неизбежность

— Еще несколько цифр, товарищи, — говорил Василевский. — К августу на Дальнем Востоке должно быть сосредоточено одиннадцать общевойсковых армий и одна танковая, которая будет действовать в составе Забайкальского фронта… В этой группировке — более полутора миллиона человек. Почти тридцать тысяч орудий и минометов, более пяти тысяч танков и самоходно-артиллерийских установок, более пяти тысяч боевых самолетов! Разумеется, сюда приплюсованы и силы Военно-Морского Флота. Результат переброски: численность советских войск на Дальнем Востоке и в Забайкалье возрастет вдвое. Цифры я, разумеется, округляю… Но суть не в одной численности. Суть и в том, что при относительно незначительном превосходстве в количестве людей советские войска значительно превзойдут противника в боевой технике, и это явится важным условием быстротечного прорыва японских пограничных укреплений и стремительного наступления советских войск в глубь Маньчжурии…

Опять подмывало высказаться вслух, но Малиновский этого не сделал, лишь подумал: "Во всем размах! И основной удар — моего фронта!" Взамен Малиновского высказался Кирилл Афанасьевич Мерецков — с осторожной шутливостью:

— Великое переселение народов…

— Поистине великое, — отозвался на шутку Василевский, снимая несколько общее напряжение. — Вот вам еще цифры, вникните в них. В течение мая — июля в поездах, под погрузкой и разгрузкой, на маршах в районы развертывания будет находиться до миллиона человек, будут перевезены и выгружены десятки тысяч тонн боеприпасов, горючего, продовольствия. За эти три месяца на Дальний Восток и в Забайкалье поступит с запада, с расстояния от девяти до двенадцати тысяч километров, приблизительно сто тридцать шесть тысяч железнодорожных вагонов с войсками и грузами. И такого не бывало в истории войн…

"А разве такое бывало — подобный замысел? — подумал Малиновский. — Замысел-то каков! План-то каков!"

Как военачальник Родион Яковлевич отдавал должное тем, кто разработал этот план поистине молниеносного разгрома противостоящего врага. Итак, наносятся два основных встречных удара: с восточного выступа Монгольской Народной Республики силами четырех общевойсковых, одной танковой армии и Конно-механпзированной группы, — это Забайкальский фронт, другой удар — со стороны Приморья силами трех общевойсковых армий и механизированного корпуса — это Первый Дальневосточный. Наступление двух этих фронтов, поддержанное войсками Второго Дальневосточного и Монгольской народно-революционной армии, обеспечивает окружение, расчленение и разгром в сжатые сроки главных сил Кваптунской армии на огромнейшей территории. Вот «котел» так «котел»! Соединившись в районе Чанчунь — Гнрпн, войска Забайкальского и Первого Дальневосточного фронтов в дальнейшем резко меняют направление действий и развивают стремительное наступление на Ляодунский полуостров и Северную Корею, чтобы завершить разгром вражеских войск и освободить эти территории. И плюс к этому операции по освобождению Южного Сахалина и Курильских островов — подключится и Тихоокеанский флот, Амурская флотилия тоже будет действовать…

Непосредственное руководство моряками возложено Ставкой на главкома Военно-Морских Сил адмирала флота Кузнецова…

Василевского, командующих фронтами и членов Военных советов фронтов принял Сталин. Родион Яковлевич вслед за другими вошел в знакомый кабинет. Ничего в кабинете не изменилось, а вот сам Сталин в чем-то изменился. Внешне: поседел, сутулится, ходит без прежней легкости. Внутренне: будто не столь суров, чаще улыбается, чаще шутит. Или у него просто сегодня доброе расположение духа? Как бы там ни было, Малиновский держался строго, собранно, контролируя себя в самых мелочах — как вошел, как остановился; при встречах или даже при телефонных разговорах с Верховным Главнокомандующим надо быть начеку, надо мгновенно и точно реагировать на вопрос или указание Сталина. Малиновский и в личном общении и при разговорах по В Ч чувствовал, как токи всесильной власти исходят от этого негромкого, сипловатого голоса, от характерного акцента; в той власти — все, включая маршала Малиновского.

Но как ни собран был Родион Яковлевич, как ни нацелен на сугубо деловой, официальный лад, он позволил себе подумать о том, что всю Отечественную, с июня сорок первого, Сталин не сдавал, не старел, а в последнее полугодие войны, когда Победа была уже бесспорно близкой, и почему-то особенно после Победы в волосы Сталина полезла седина, спина стала горбиться, ноги тяжелеть. Такое примерно было со многими: нервное напряжение военных лет не позволяло расслабляться, напряжение ушло — здоровье отступило перед возрастом, перед пережитым, перед болезнями. Да, после Победы начали одолевать болячки…