Наталья Ломаченкова: Переиграть время

Когда мы вернулись в посёлок, нас, помимо всех поздравлений, которые принимали в большинстве своём Виктор и переводчица, ждала весьма неприятная новость. Наше транспортное средство наотрез отказалось заводиться.

— Вот же б…лин! — высказалась я. Как ни странно, сейчас все со мной согласились.

Когда всё-таки окончательно выяснилось, что машина сломалась окончательно и своими силами нам её не починить, мне очень захотелось кого-нибудь легонько придушить. А может и не так уж легонько… Например… ладно не будем вдаваться в подробности.

— Придётся идти в соседнюю деревню, — почесал затылок Дёмин. — Иначе к месту назначения не доберёмся. Или доберёмся… чересчур поздно.

Хмурюсь, пытаясь скрыть раздражение. Опять задержка!

— Ну что же. Сходишь сам?

— Часа за три справлюсь, — уверенный кивок. — Ещё часик какой на ремонт и тронемся. Не волнуйтесь, товарищ майор, всё ладом будет.

Промолчала, хотя на душе было неспокойно.

— Езжай уже… Постарайся быстрее.

Смущённое покашливание сбоку. Неля, покраснев, переминается с ноги на ногу.

— Ольга… Товарищ Орлова, можно я с товарищем Дёминым схожу? Развеюсь, прогуляюсь немножко… Я не буду мешать, честно!

Фыркаю.

— Ладно, иди, чёрт с тобой. Только не загуляйте, как в прошлый раз! Выгоню сразу и с такой характеристикой, что потом только вешаться. И без колебаний. Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ майор!

Чётко и по-военному. Через минуту они уже, весело смеясь и болтая, исчезают за поворотом дороги. Вздыхаю — накинуть ещё час. Впрочем, ну пора бы уже успокоиться — что особенного может случиться за такое короткое время?

Тихие шаги. Онезорг почти беззвучно подходит к окну, застывает, вглядываясь в даль. По лицу непонятно, о чём он сейчас думает. Да уж…

— А вы не хотите прогуляться за компанию, герр Онезорг? — насмешливая подначка. Стараюсь, чтобы это прозвучало не обидно. — Если поторопитесь, ещё вполне успеете догнать нашу парочку.

— Нет, — после паузы. — Я мешаю?

— Не мешаете, — хмыкаю. — Хотите земляники? Мы с Нелей утром набрали.

Он кивает. Подходит, аккуратно берёт несколько ягод. Невольно любуюсь его тонкими, почти музыкальными пальцами. Что поделать — работа такая… тонкая.

Онезорг нерешительно поднимает голову. Вопросительно смотрю на него.

— Что-то случилось?

— Пожалуйста… зовите меня по имени.

— Конечно, Рудольф, — непринуждённо улыбаюсь и с лёгкой грустью вижу, как он беззвучно выдыхает, расслабляясь. Пытаясь сделать это незаметным. — Только вы меня тогда тоже. Ну что, договорились?

— Да. Спасибо.

Чуть касаюсь рукой его плеча, словно надеясь поддержать или ободрить. Или хотя бы посочувствовать, хотя не знаю, нужна ли ему моя жалость. Онезорг на миг прикрывает глаза.

— Сколько объектов ещё осталось? — сажусь за стол, расеянно смотрю в окно. Немец, хмурясь, отворачивается, словно не может избавиться от невидимого груза.

— Три. Drei.

— Три, — задумчиво повторяю. — А потом?

— Потом? — как-то слишком горько прозвучало. Значит, догадывается…

— Да, потом. Расскажите мне про Германию, Рудольф. Я ведь ни разу не была там. Наверное, там очень красиво…

— Красиво! — тяжёлый смешок. Онезорг отходит к окну, скрестив на груди руки. Фразы выходят отрывистыми и рублёными. Может, потому, что ему не хватает слов на чужом языке, чтобы выразить все переполняющие его чувства. — Германия проиграла. Она разбита. Танками, пушками. Берлин в развалинах. Немцы умирают с голоду. Смотрят на красный флаг на Рейхстаге. В Германии больше не красиво.

Подхожу к нему, становлюсь рядом. Не знаю, что можно сказать.

— Всё изменится, — тихо, но отчётливо. — Германия объединится вновь — гордая, сильная, смелая — как прежде. И над Рейхстагом будет развеваться ваше знамя — чёрный, жёлтый, красный флаг. Будут цвести сады, будут расти дети, которые не слышали грома пушек. Русские будут дружить с немцами. И все народы мира будут ненавидеть войну.

Недоверчиво-горькая улыбка.

— Сказка. Aber ich wollte, dass so war.

Не совсем понимаю, что это значит но общий смысл улавливается.

— Будет, — обещаю серьёзно. — Я вам это гарантирую.

Тихий вздох.

Внезапно тишину разрывает короткий топот ног, и мы с Онезоргом синхронно оборачиваемся на звук. В дверях замирает растрёпанный парень.

— Майор Орлова? Вас срочно просят к телефону. Из штаба.

Ой как нехорошо. Бросаю короткий взгляд на чуть закусившего губу немца и быстро выхожу из комнаты. Идти долго не приходится, ближайший телефон в соседнем кабинете.