Вальтер Флегель - Командир полка

Фрау Камски ругала себя за то, что вовремя не смогла помочь начальнику. Войдя в кабинет майора, чтобы убрать посуду, она сказала:

— У фрау Мейер, между прочим, шестеро детей. Троим из них по состоянию здоровья противопоказан здешний климат, и потому они большую часть времени живут у бабушки с дедушкой.

Харкус, уже переключившись на свои дела, планировал осмотреть сегодня вместе с Гауптом учебные классы и стрелковый полигон. После слов секретарши он вспомнил о неожиданном визите женщин. Взглянув ей в лицо, майор не заметил на нем ни тени упрека, оно было только задумчивым.

— Тогда почему же Мейер не просит перевести его в другую часть?

— Он не писал рапорта по этому поводу, а у нас его считают незаменимым. Вот уже четыре года, как он возглавляет полковые артмастерские: лучшего начальника мастерских трудно себе и представить.

Харкус записал в своем блокноте, который так и лежал открытым на столе, фамилию офицера.

— А почему до сих пор ему не помогли? От кого это зависело? — спросил майор.

— Точно я не знаю, — тряхнула головой секретарша, — но думаю, что это зависит от того, кому он подчинен…

— И кому же?

— Подполковнику Пельцеру.

Харкус встал, подошел к окну и сдвинул гардину в сторону. Он увидел, как женщины подходили к проходной. Возглавляла это шествие полная фрау Мейер.

— Об этом вам следовало сказать мне заранее.

— Я думала, что вы и так все знаете.

Харкус задернул гардину и отошел от окна.

— В будущем прошу вас всегда ставить меня в известность о таких вещах. Вы должны точно знать, известно мне о чем-либо или нет.

— Хорошо.

— А что вы можете сказать об остальных?

— Фрау Хаген лаборантка, специалист по химии, — быстро, будто ждала такого вопроса, ответила фрау Камски. — Ее муж после окончания офицерского училища хотел попасть служить в часть, расположенную где-нибудь на юге, поближе к месту, где жила и работала его жена. У нас он служит более года и уже не питает никакой надежды на перевод. Супруга его пожертвовала своей специальностью ради мужа.

— Можно было все сделать по-другому.

— Вполне возможно, но на деле все получилось так, — Фрау Камски взяла в руки подносик.

Выражение лица у майора стало озабоченным. Он злился на себя за то, что говорил с женщинами не так, как следовало бы. Харкус вспомнил, как несколько дней назад Ильзе Вебер посоветовала ему считаться с мнением жен офицеров и жителей поселка, О двух из женщин сейчас он кое-что узнал. О двух из двухсот пятидесяти, у которых свои заботы и свои огорчения. Ильзе безусловно права: ему нужно знать все, считаться со всем. И они, эти женщины, должны знать, что он, майор Харкус, интересуется их положением и их делами. Сегодня он совершил ошибку, исправить которую ему удастся не скоро. Женщины уже дошли до поселка, и через два-три часа почти все его жители узнают, как с ними разговаривал командир полка и что они ушли ни с чем. Радость, которую Харкусу доставили достижения шестой батареи, была омрачена разговором с женщинами.

Майор раскрыл папку с документами и подписал некоторые из них. Внизу лежали три рапорта с просьбой о переводе в другую часть: два из них были написаны офицерами, один — старшиной. Все военнослужащие были из первого артдивизиона. Харкус знал одного из них — лейтенанта Хагена, командира первой батареи. Двое других были командирами взводов.

Майор закрыл папку и выругал себя: «Глупец, поступаю опрометчиво да еще других виню». Он несколько раз прошелся по кабинету, и это немного успокоило его. Снова раскрыл папку с документами и перечитал рапорты. Потом сел к столу и, проведя обеими руками по лицу, нажал клавишу переговорного устройства.

— Освободился? — спросил он, услышав голос Вебера.

— Не совсем, но сейчас у меня как раз перерыв, зайду.

Через минуту Вебер был уже в кабинете командира полка.

— Ну, жив остался? — усмехнулся Вебер. — Когда женщины вышли от тебя, вид у них был такой свирепый, будто они разорвали тебя на части.

— Ты же знал, зачем они шли сюда… и ничего не сказал мне.

— Ты мне тоже не все говоришь. — В голосе Вебера не было упрека, который можно было прочесть лишь в его глазах.

— А с рапортами ты ознакомился? — спросил Харкус, показав на папку.

— Я их направил тебе, для информации.

— Ну и?..

— Я же тебя предупреждал.

— И теперь ты чист, не так ли?

— Что значит «чист»? — Вебер сел, подвинул к себе папку и прочел рапорт Хагена. — Он прав по-своему, ты — по-своему. Каждый из вас прав, но для нас это не выход.