Войцех Жукровский - Направление – Берлин

– Укрепи получше станины, – захрипели голоса, – иначе после первого же выстрела придется нырять за ним!

– Держите, я вижу дзот…

– Ослепи его, это оттуда косят наших ребят! – снова раздались сдавленные голоса.

– Надо спуститься за вал, тут мы на виду! Еще накроют!..

Наводчик установил прицел. Звякнул орудийный замок, резко ударил выстрел, после чего орудие перетащили за вал, там оно само покатило вниз – нужно было даже удерживать его, упираясь ногами в землю. Солдаты каблуками вспахивали склон, вцепившись в веревки и щит орудия.

Залевский, не слыша воя снарядов над головой, проскользнул сквозь проволочное заграждение. Из развороченной бойницы дзота вился голубоватый дымок.

Немцев выкуривали гранатами. Солдаты прыгали им на головы, дерущиеся стреляли в упор, почти упираясь друг другу в живот стволами автоматов. Наступление еще продолжалось.

Они шли вперед! Первая оборонительная линия была прорвана.

Артиллерия противника больше им не мешала, они были слишком близко от немцев. Снаряды делали перелет, вздымая над рекой фонтаны воды и грязи.

Капитан Поляк сидел на корточках рядом с радистом, внимательно разглядывая предполье. Противник продолжал оттуда интенсивный обстрел. Огонь извергали пригорки, маскирующие пулеметные гнезда, кусты, которые скрывали позиции пехоты.

«Без поддержки артиллерии этот орешек не разгрызешь!»

«Только бы, не дай бог, они не ввели в действие танки!»

«Они уничтожат нас. Сбросят в реку и будут добивать, как уток. Ни одна живая душа не уйдет оттуда!»

Разноцветные дымы ракет медленно плыли над рощами. Небо очистилось, ясное и равнодушное к земным делам.

– Давай! – потянулся он к трубке полевого телефона. – Товарищ нуль-первый! Я прошу огня! Я не могу продвинуться вперед! – прохрипел он. – Я прошу огня! Что вы? Как же назад?

Горестное недоумение отражалось на лице капитана, когда он вернул радисту трубку таким жестом, словно она стала настолько тяжела, что он не мог ее удержать.

Орудие с фланга еще продолжало вести огонь по пулеметным гнездам, разворачивая кусты; со свистом скручивалась колючая проволока, обрывки которой, раскачиваясь, блестели на солнце.

Станковый пулемет противника пробил щит орудия, наводчик свалился, закрыв лицо руками, из раны на подбородке сквозь пальцы текла кровь.

Подносчик снарядов припал к раскаленному орудийному замку, и только дырка в его каске говорила о том, что его уже нет смысла поворачивать лицом к свету.

У дзота стоял еще один, зацепившийся за проволоку, убитый солдат, тело его содрогалось. Он словно бы принимал на себя огонь, заслоняя от пуль товарищей.

Надсадным уханьем, вдавливавшим в землю грохотом разрывов завершались залпы тяжелой артиллерии. По польскому десанту вели огонь несколько дивизионов. Солдаты чувствовали, как под ними сотрясается земля, будто сама охваченная ужасом от этой огневой жатвы. Выли осколки и тяжело, как ножи, врезались в луговую траву, швыряя в лицо наступающим горсти песка и ослепляя их дымом. Кисловатый привкус его оседал на языке, вызывал жажду. Им невыносимо хотелось пить! Пот грязными струйками катился у них по вискам, разъедал глаза.

Они почти оглохли. И продолжали стрелять, как в забытьи.

– Отходить! Передай по цепи! – прокричал в ухо Острейко сержант Валясек. Ему пришлось схватить солдата за плечо и рукой показать назад, чтобы тот наконец понял, в чем дело.

– Куда ты стреляешь? – прикрыл рукой Бачоху глаза капрал Наруг. – Что ты там увидел?

– Они, там… Они бьют по нашим, поэтому я в них, – заикался тот, ошалело поливая вслепую из автомата.

– Береги патроны! Бей, когда враг покажется из окопов!

И тут случилось то, чего больше всего опасался капитан Поляк: среди деревьев показались два танка. Значит, у немцев были танки на этой стороне Старой Одры, может, их перебросили сюда по какому-нибудь мосту.

Танки двигались на позиции роты, которая успела окопаться, они шли, не обращая внимания на пулеметные очереди, которые безуспешно барабанили по их бронированным башням, лишь высекая из них искры.

– Отходить! – кричал Наруг.

Однако никто не в состоянии был даже пошевелить головой, над окопом стоял сплошной вой. Из-за кустов появилась немецкая пехота в маскхалатах.

– Бей немца! Теперь цель перед тобой, – пытался увлечь Войтек Бачоха, который только что вставил новый диск.

В этот момент единственное их орудие полыхнуло огнем, и они увидели, как лопнула гусеница, а танк завертелся на месте, однако не горел… Башня развернулась, и снаряды ударили по окопу, солдаты откатили пушку, ища позицию получше.